Настройщик

Сверху сложно было точно определить ущерб, нанесенный деке, поэтому Эдгар залез под инструмент и внимательно изучил его снизу. Входное отверстие отсюда было видно лучше. От него разбегались ветвистые трещины, но всего на несколько дюймов. Это хорошо, подумал он. Отверстие и трещины можно заделать “клиньями”, заполнить их древесиной. Он мог только надеяться, что трещины не повлияли на звучание инструмента. Хотя некоторые настройщики утверждали, что клинья необходимы, чтобы сохранить напряжение деки, Эдгар считал, что такой ремонт по большей части влияет лишь на внешний вид, потому что клиентам не нравятся трещины в их инструменте. Поэтому сам он не очень любил возню с клиньями – это казалось ему ненужной тратой времени и сил, и он не взял с собой рубанок, чтобы выровнять деку. Но красота этого “Эрара” заставила его передумать.

Была и другая проблема. Обычно клинья изготавливают из ели, но Эдгар не привез с собой деревяшки, и он понятия не имел, растет ли здесь ель. Он оглядел комнату, и взгляд упал на бамбуковые стены. Я буду первым, кто использует для починки фортепиано бамбук, с определенной долей гордости подумал он. А ведь бамбук обладает такими резонирующими свойствами, что, возможно, звук будет даже лучше, чем если бы я использовал ель. Эдгар видел, как бирманцы отщепляли полоски от бамбуковых стволов, – значит, его, скорее всего, можно резать перочинным ножом, и рубанок не понадобится. Конечно, в использовании двух разных типов древесины был определенный риск: они могут по-разному отреагировать на повышение влажности, и трещина может раскрыться заново. Но Эдгара радовала возможность попробовать что-то новое, и он решил рискнуть.

Вначале следовало обработать само отверстие, что заняло почти час. Эдгар работал не торопясь – при любой неосторожности трещины могли пойти дальше и повредить всю деку. Закончив с дырой, он поднялся и вырезал из стены кусочек бамбука. Он придал ему форму отверстия, смазал клеем и аккуратно забил в дыру. Разорванные струны позволяли ему подобраться к отверстию сверху, и Эдгар тщательно зачистил края. Это заняло довольно много времени – ножик был слишком маленьким, – и, работая, Эдгар подумал, что мог бы попросить у Кэррола рубанок или нож побольше или, может, дерево другой породы. Но что-то останавливало его. Он хотел бы распилить всю стену форта, продукта войны, и превратить ее в звучащий механизм.

Закончив забивать клинья, Эдгар занялся порванными струнами. Открутил их, свернул и положил в карман. Еще один сувенир. Затем нашел в саквояже струны нужного диаметра, развернул и натянул от одного колка к другому и обратно. Третью струну он прикрепил к собственному колку, а затем протянул вдоль ее соседок. Обрезав проволоку, он оставил конец длиной в свою ладонь, которого должно было хватить еще на три оборота колка. Новые серебристые струны поблескивали, контрастируя с тусклыми старыми струнами, Эдгар подкрутил их сильнее, зная, что при работе они растянутся.

Закончив со струнами и колками, Эдгар обошел фортепиано – к клавиатуре. Чтобы поднять тон всего инструмента, он начал с середины клавиатуры и двинулся в стороны, ударяя по клавишам и натягивая тем самым струны; теперь работа пошла быстрее. Но все равно на это понадобился почти час.

Было уже за полдень, когда он занялся регулировкой. Механизм звукоизвлечения у фортепиано непрост, объяснял Эдгар клиентам, он связывает клавиши и молоточки, то есть пианиста и музыку. Чтобы добраться до механизма, надо было снять переднюю доску. Эдгар выровнял высоту молоточков, поправил рычаги и установил на место возвратные механизмы там, где они плохо совпадали с молоточками. Время от времени он поправлял клавиши, подгонял педали. Когда наконец он распрямился, запыленный и уставший, фортепиано было в рабочем состоянии. Эдгар был рад, что в инструменте нет серьезных повреждений – например, треснувшего блока колков. Он понимал, что при нем нет инструментов для устранения подобных поломок. Он не совсем хорошо представлял, сколько прошло времени, и, только выйдя на улицу, понял, что солнце вот-вот скроется за верхушками деревьев.

Было уже темно, когда он вошел в приемную доктора. На столе стояла тарелка с недоеденным рисом и овощами. Перед доктором лежала стопка бумаг, которые он читал.

– Добрый вечер.

Кэрролл поднял взгляд:

– А, мистер Дрейк, вы наконец закончили. Повар хотел послать за вами, но я сказал, что не стоит вам мешать. Он очень возмущался, когда я сказал, что придется подождать, но, к счастью, он сам – любитель музыки, и мне удалось убедить его, что чем скорее вы закончите, тем скорее у него появится возможность послушать фортепиано. – Доктор улыбнулся. – Садитесь, пожалуйста.