Настройщик

О транспортировке фортепиано из Лондона в Мандалай уже сообщал полковник Фитцджеральд. Говоря коротко, его доставили на почтовом пароходе компании “P&O” в Мадрас и далее в Рангун. Путешествие вышло относительно небогатым на события: говорили, что в рейсе фортепиано было освобождено из упаковочного ящика и на нем играл сержант военного оркестра, к восторгу команды и пассажиров. В Рангуне инструмент погрузили на другой пароход и отправили на север по реке Иравади. Это обычный путь, и он снова обошелся без особых происшествий. Таким образом, фортепиано прибыло в Мандалай утром 22 февраля, и мне представилась возможность лично встретить его. Я знаю о том, что некоторые лица высказали протест, узнав, что я оставил мой пост ради поездки в Мандалай за фортепиано, а также определенную критику в отношении сложности, стоимости и необходимости транспортировки столь необычного груза. Что касается первого обвинения, то Государственное Колониальное управление может подтвердить, что я приехал на совещание, посвященное подрывным действиям монаха У Оттамы из княжества Чин, и, таким образом, я просто оказался в Мандалае в нужное время, чтобы заодно и встретить фортепиано. Относительно вторых инсинуаций я могу сказать только, что подобные заявления вполне в человеческой природе, и я подозреваю в своих противниках обычную ревность; я продолжаю держать под контролем единственный пост в Шанских княжествах, который до сих пор не был ни разу атакован вражескими силами, и добился более чем существенного прогресса в достижении нашей конечной цели – умиротворения данного региона и подписания соответствующих соглашений.

Но, господа, я отвлекся от темы, за что прошу вашего прощения. Итак, продолжаю: мы получили фортепиано в порту и перевезли его, воспользовавшись лошадиной упряжкой, в центр города, где незамедлительно начали готовиться к дальнейшей транспортировке. Дорога до нашего лагеря проходит по двум типам ландшафта. Первый, от Мандалая до подножия Шанского нагорья, – это сухая плоская равнина. Для этого участка пути я решил использовать бирманского слона-носильщика, хотя поначалу не хотел доверять столь хрупкий инструмент животному, которое целые дни занято перетаскиванием бревен. Рассматривалось использование браминских быков, но дорога местами сужается настолько, что пройти паре животных в упряжке представляется практически невозможным, поэтому мы все же выбрали слона. Вторая часть пути представлялась большим испытанием, так как дорога слишком крутая и узкая для столь массивного животного. Было решено, что продолжать путь мы будем пешком. К счастью, фортепиано оказалось легче, чем я предполагал, и его удалось поднять и нести вшестером. Поначалу я планировал путешествовать с более многочисленным отрядом, возможно, с армейским эскортом, однако мне не хотелось, чтобы у местных жителей фортепиано ассоциировалось с военными целями. Моих людей должно было оказаться достаточно; дорогу я хорошо знал, в этом районе нападения дакоитов были лишь единичны. Мы незамедлительно приступили к сооружению носилок, подходящих для транспортировки фортепиано.

В поход мы выступили утром 24 февраля – после того, как я закончил свои дела в армейском гарнизоне. Фортепиано погрузили на большую военную повозку с запряженным в нее слоном – гигант с грустными глазами, кажется, отнесся с полным безразличием к своему необычному грузу. Мы двигались довольно споро, к счастью, стоял сухой сезон и на протяжении всего путешествия погода нам благоприятствовала. Если бы шли дожди, боюсь, путешествие оказалось бы невозможным и фортепиано мог быть нанесен непоправимый ущерб, а физическая нагрузка на людей была бы слишком велика. Но в любом случае, нам предстоял нелегкий путь.

Мы выступили из Мандалая, сопровождаемые стайкой любопытных ребятишек. Ухабы на дороге заставляли молоточки ударяться о струны, создавая приятный аккомпанемент нашему трудному пути. В сумерках мы первый раз остановились на отдых. Хотя слон уверенно продвигался вперед, я понимал, что пеший путь займет существенное время. Это беспокоило меня: я и так провел в Мандалае целую неделю. Безусловно, я мог опередить наш небольшой отряд и вернуться в Маэ Луин значительно быстрее, но я уже понял, что люди обращаются с инструментом не слишком почтительно и аккуратно, несмотря на мои непрестанные призывы быть осторожнее и объяснения тонкого его устройства. Учитывая значительные трудности, которые пришлось преодолеть военным ради доставки инструмента, и важность целей, которым он должен был служить, мне представлялось неразумным потерять инструмент из-за собственного нетерпения, будучи так близко к окончанию пути.