Nathan Bedford Forrest

Теперь перспективы Форреста были мрачными. Если в 1868 году он был одним из самых влиятельных бывших конфедератов в Мемфисе, то теперь неудачное железнодорожное предприятие и сопутствующая ему умеренность в политических взглядах подорвали его популярность. Хотя он недавно получил право претендовать на политическую должность (из-за изменений в законодательстве Теннесси, внесенных после Браунлоу), он, возможно, сомневался в своей способности быть избранным; нет никаких признаков того, что он рассматривал возможность баллотироваться. Вместо этого он стремился вернуться в театр своей славы. За несколько месяцев до своей отставки с железной дороги, когда Соединенные Штаты оказались на грани войны на Кубе, он написал письмо старому противнику, Шерману, командующему американской армией. Предлагая свои услуги, он сказал, что думает, что сможет взять с собой "от 1000 до 5000" своих бывших солдат. Через неделю Шерман ответил, что не ожидает войны с Испанией, потому что "ни одно из правительств" ее не хочет, а если и будут боевые действия, то в основном "на плаву", и сравнительно немного сухопутных войск потребуется для "более мелкой задачи оккупации". Таким образом, он разрушил все надежды Форреста вырваться галопом из трясины Мемфиса и Сельмы на поле боя, где его военная репутация, а также политическое влияние, которое она могла бы обеспечить, могли бы быть восстановлены. Однако Шерман отнесся к его предложению с лестным уважением. Он сообщил Форресту, что отправил письмо в Военное министерство с подтверждением того, что считает Форреста "одним из самых выдающихся людей, созданных нашей гражданской войной, и если бы в случае войны мне потребовалась кавалерия, я бы безоговорочно принял его услуги и отвел ему видное место. Я верю, что сейчас он сражался бы против наших национальных врагов так же яростно, как и против нас, и это говорит о многом".3

Через несколько дней газета New York Times напечатала еще одно письмо Форреста, адресованное газете Appeal, в котором говорилось, что он "получил большое количество писем от людей, которые были видными офицерами и солдатами Конфедерации, добровольно предлагающих военному министру через меня свои услуги, чтобы сражаться за "старый флаг" в случае войны с Испанией". Этим добровольцам, по его словам, он хотел сказать, что "я надеюсь и верю, что войны не будет, благодаря мудрой политике, проводимой выдающимся солдатом, стоящим сейчас во главе правительства, но если она начнется, давайте покажем нашу верность флагу, будучи готовыми сразить любую руку, поднятую против него". Поскольку Грант изображался в демократических южных газетах того времени как радикальный угнетатель, порабощающий белых южан в интересах черных, упоминание Форрестом его как "выдающегося солдата", каким бы правдивым оно ни было, могло вызвать недоумение у бывших конфедератов; однако оно соответствовало его политическому умеренному курсу после 1868 года.4

Уже как минимум пять лет он осуждал насилие в стиле Клана, а через полгода после своей отставки из "Мемфиса и Сельмы" занял решительную и весьма противоречивую публичную позицию против самого Клана. В сельской местности Западного Теннесси, в городке Трентон, произошли беспорядки. Как сообщается, двое белых мужчин посетили барбекю для чернокожих, съели половину зажаренного поросенка, а затем отказались за него платить. Чернокожие, оскорбленные, вооружились, сформировали роту военного типа, открыли огонь по двум белым (возможно, тем двум, которые съели свинью) и "проявили сильное желание убить двух или трех граждан, открыть огонь и разграбить город". Шестнадцать чернокожих были арестованы и доставлены в тюрьму Трентона отрядом, которому пришлось защищаться от двух нападений белых в масках по пути. Позже той же ночью, около часа ночи, "от пятидесяти до ста человек в масках вошли в город, подъехали к тюрьме... и заставили шерифа" отдать ключи. Затем люди в масках "забрали шестнадцать негров из тюрьмы", убив четверых и смертельно ранив еще двоих на окраине города. "Затем они ускакали с остальными десятью и, как предполагается, убили их", - сообщалось в одном из журналистских отчетов. "С тех пор как они уехали, о них ничего не слышно".5