Научи меня видеть ночью (СИ)

— Ты назвала меня проклятьем. Что это значит? — он, наконец, заглянул ей в глаза, пытаясь прочитать правду. Она сделала шаг назад и скрестила руки на груди. Она не чёртова книга. Хватит с неё — быть открытым знанием, жаждущим, чтобы его поскорее прочли и применили на практике.

— Ничего. Я была зла и напугана, не следила за тем, что говорю.

— Как ты здесь оказалась?

— Я… не знаю толком, — задумчиво прошептала Алина, ни на миг не переставая об этом думать. — Помню, что хотела увидеть мир. Помню, что залезла в чью-то повозку, спряталась там, а потом меня увидели и я сбежала…

— Я предлагаю помощь, убежище и еду. Полагаю, ты согласна? — он протянул руку, готовый помочь залезть.

Алине захотелось скинуть его с седла прямиком на землю, чтобы не зазнавался до ослепляющих её глаза искр, но она смиренно протянула руку, принимая. Седло, узкое для одного человека, для двоих казалось немыслимо тесным. Стоило хоть чуть-чуть двинуться, как они непременно терлись друг о друга.

— Не ёрзай. Я рассчитывал, что ты опытная наездница.

— Не ёрничай, — прошипела Алина, правда радостная, что он не видит, как загорелись её щёки от внезапной близости. — Я рассчитывала, что поверенных царей обучают умению промолчать в нужный момент.

Он усмехнулся.

— Считаешь, сейчас самое время промолчать? Обхвати меня руками, если не хочешь свалиться. Уже темнеет, нам стоит поторопиться.

Когда она уверенно обвила руки вокруг его стана, Александр удовлетворённо хмыкнул:

— Можешь же, когда хочешь.

— Клянусь, ещё слово и я скину тебя с Уголька.

— Держись крепче, Алина, — тепло усмехнулся парень, слегка попустив натяжение поводьев, а затем одновременно с обеих сторон подал посыл ногами и немного наклонил туловище вперед.

°°°

Её нещадно клонило в сон. Стоило прикрыть глаза, как она тут же упиралась лбом в его спину и попадала в соблазнительный плен чужого присутствия, но щипала себя за запястье и напоминала, что не стоит терять бдительности. Пусть поймёт, что её доверие — не разменная монета и его необходимо заслужить.

Вокруг на локти тянулись рыжие и жёлтые поля и благоухали травы. И так мучительно долго.

У Алины начала затекать спина и ноги, когда впереди показался раскаленный добела свет. Сначала подумалось, что это солнечный диск, но тот благополучно заходил за горизонт по другую сторону. Затем в темноте всплыли ещё парочка огоньков.

— Что это?

Александр оскалился.

— Будь готова к нападению.

И когда потянуло дымом, её сердце бешено подскочило к самому горлу.

Светом оказались кострища. В чёрную землю было воткнуто четыре столба, четыре привязанных к ним тела. Почерневшая, треснутая кожа до сих пор дымилась. Одежда, местами сползающая ошметками, местами прикипевшая к конечностям, открывала вид на изувеченную оголенную плоть. Стояло невыносимое зловоние. В свете алого заката всё казалось ещё более зловещим. В пепле лежали разбросанные вещи: фляжки для воды, вырезанные из дерева безделушки, ни от одежды, ни от палаток ничего не осталось. Трупы не подавали признаков жизни. Прибудь они раньше, кто знает, возможно кого-то ещё можно было спасти.

Четыре отнятые жизни.

Они тяжело спешились с коня, сохраняя молчание, испытывая сотни эмоций — от неверия до ужаса, от отвращения до необъятной скорби.

— Это гриши? — вырвалось у Алины неверяще. Он мог бы не отвечать, она знала, что это гриши, одни из них, их люди. Он кивнул, стиснув челюсти до заходивших желвак. Напрягся всем телом. — Кто способен на такое?

— Кто угодно. Отказники. Фьерданцы. Шуханцы. Друг или враг. Никому нельзя доверять до конца.

Алина отвернулась. В её глазах стояли злые слёзы. Горло душило, а живот скручивало в спираль. Кислорода не хватало. Ни глотка сделать было невозможно. Она успела сделать только три шага, когда ноги подогнулись и она рухнула в пепелище, испачкав и руки, и лицо, — её рвало. В следующий момент на спину опустилась рука, мягко поглаживающая на манер успокоения. Но что ей это утешение, когда в груди разрасталась дыра, которую ничем не залатать?

— Это несправедливо. Это ужасно. Это… — она задыхалась собственными слезами, не в силах оторваться от беспощадного зрелища.

— Этот мир никогда не был справедливым, Алина.

Она дернулась в сторону, наощупь отыскивая Александра, присевшего на корточки, чтобы придержать её волосы и погладить по спине, и рухнула в его объятья, ненавидя себя, его и весь мир.

°°°

До лагеря они добрались, когда сумерки уже подступали со всех сторон, выглянула бледная луна и заметно упала температура. Разговоры не складывались да и не хотелось говорить. Алина пыталась найти разумное объяснение всему тому, что с ней произошло, но не находила, а что пугало сильнее, так это осознание, что она чувствовала себя вне опасности рядом с ним. Возможно, это лишь интуитивная тяга к единственному знакомому человеку в чужом мире, но это так ужасно царапало.

Когда Уголёк перешёл на лёгкую поступь, она тревожно встрепенулась, отгоняя сонливость, вызванную дальней дорогой, мерной качкой и тёплом под щекой. Мысленно понадеялась, что Александр не придаст этому жесту ненужной огласки, но тщетно.

— Выспалась?