«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 04 (11)

Шел последний месяц зимы 1986 года, завершалась напряженная работа по доведению до кондиции ракетно-космической системы «Энергия-Буран».

Параллельно к натурным (летно-конструкторским) испытаниям готовилась и аппаратура заказа 806 (такой шифр имела опытно-конструкторская разработка системы 17Л34).

С одной проблемой из целого их ряда при создании КАУ столкнулись с «зависанием» центрального процессора (бортовой прибор 17Л34-Ц01М) комплекса автономного управления ракеты-носителя.

Случались «зависания» и в процессе наземной и стендовой отработки приборов системы 17Л34. Проблема встала во весь рост, когда ракета-носитель «Энергия» уже полным ходом готовилась к первому полету.

Суть «зависания» бортовой вычислительной машины заключалась в том, что процесс ее работы останавливался, как бы спотыкался в режиме самоконтроля, без перехода в режим функционального управления системами. Вероятность появления этого дефекта в полете была чрезвычайно низкой — статистическая оценка вероятности проявления дефекта укладывалась в требования по надежности к системе… Но, «на всякий случай» (как позднее оказалось) шло давление на конструкторское подразделение «Электроприбора», которое, якобы, не обеспечивало нужные тепловые режимы и снижение механических нагрузок до уровня допустимых для элементов электрической схемы. Позже, уже после закрытия темы, во времена разгула гласности стало известно, что виновными были все-таки схемные «недоразумения». Причина была найдена — она находилась в неточной настройке тактов теста самопроверки и функционального процесса машины.

А всего под отработку систем, узлов, агрегатов и ракеты-носителя в целом было задействовано по стране более двухсот стендов.

Для огневых испытаний отдельных блоков и всей PH «Энергия» в сборке был построен универсальный комплекс стенд-старт (УКСС), который является поистине «циклопическим» сооружением (глубина газоотражательного лотка — 40 м, высота молниеотводов — 225 м). Он может быть использован для испытаний и запусков ракет со стартовой массой до 4750 т и суммарной тягой двигателей свыше 6000 т. Находился УКСС в ведении НИИхиммаша, территориально расположен на «Южном полигоне», как в неофициальных разговорах называли Научно-испытательный полигон № 5 Министерства обороны СССР (ныне это космодром «Байконур»).

Куйбышевский завод «Прогресс» (бывший завод МАП № 1 им. И. Сталина) планировал сборку корпуса блока Ц вести на площадке 112 НИИП-5 МО, в бывшем монтажно-испытательном корпусе «лунной» ракеты Н-1. Даже клепально-сборочные работы по изготовлению межбакового и хвостового отсеков готовились вести здесь. Но по основному варианту сборку блока Ц вели в Куйбышеве с последующей перевозкой воздушным транспортом на полигон. Для этой цели разрабатывался и изготавливался самолет Ан-224 “Мрiя”. Но тогда, на этапе подготовки первых пусков «Энергии», до готовности этого самолета-гиганта было далеко… И переправка блока Ц на полигон производилась раздельно, по частям, самолетом ВМТ.

Окончательная сборка блока Ц для проведения огневых испытаний двигательной установки (ДУ) второй ступени ракеты в составе изделия 5С была выполнена на Байконуре.

Испытания обеспечивались комплектом бортовой и наземной аппаратуры. Для ее сопровождения на полигоне постоянно находилась бригада представителей НПО «Электроприбор» из преданных делу людей, которые работали, не считаясь со временем.

Изделие 5С на стартовой системе УКСС

Все было готово для проведения сложнейшего испытания 21 февраля.

19 января 1986 года сюда доставили и жестко «пришвартовали» к стартовому столу экспериментальное изделие № 5С (стендовое), главной частью которого был кислородно-водородный блок Ц — вторая ступень ракеты «Энергия». Это был центральный блок ракеты. Он «связывал» в единый пакет четыре блока первой ступени (четыре блока А) и орбитальный корабль.

Заправка компонентов топлива начиналась за два часа до старта ракеты. В начале выполнялось предварительное охлаждение баков и заправка пониженным расходом, затем с номинальным (большим) расходом и заканчивалась за 45 мин до старта при достижении уровня 98 % объема заправляемого топлива с последующей подпиткой до полного уровня. Заправка бака кислорода прекращалась за 182 секунды до старта, бака водорода — за 112 секунд, после чего дренажные клапаны на топливных баках закрывались.

Управление системами и технологическими операциями осуществлялось из защищенного бункера (сооружение 60) на площадке 250А полигона. Связано это было с повышенной взрывоопасностью компонентов топлива (кислород + водород), которые, случайно смешавшись, образовывали взрывоопасный «гремучий газ». На следующий день, 22 февраля в 9:47 (московского времени), была выдана команда на начало заправки блока жидким кислородом, весь обслуживающий персонал выведен в зону, удаленную на 9 км от стартовой системы УКСС.

Через 2 часа 56 минут заправка изделия топливными компонентами закончилась: в баке окислителя оказалось 618 тонн жидкого кислорода, в баке горючего — 105 тонн жидкого водорода.