Наука удовольствия: почему мы любим то, что любим

Дети могут быть так захвачены картинками, что рассматривают их как сами предметы. Внимательные родители замечают в детях странное поведение — те пытаются наступить на изображение туфли или скребут картинки, пытаясь добраться до предмета. Тщательные экспериментальные исследования показали, что такое поведение наблюдается не только в США, где дети часто сталкиваются с изображениями, но и, скажем, в необразованных и бедных семьях в Кот-д’Ивуаре, где изображения редки. Дети могут отличить картинки от реальных предметов (они с гораздо меньшей вероятностью станут тянуться к картинкам), но притягательности, обусловленной сходством, иногда просто трудно противостоять.

Это касается и взрослых. Иногда нам трудно не думать об изображении как о той вещи, которую оно изображает. Психолог Пол Розин и его коллеги провели ряд чудесных исследований: они просили людей подержать во рту резиновые комки рвоты или съесть помадку в виде собачьих фекалий. Для многих из нас это трудно: это же рвота, это же фекалии! Мы с коллегами недавно провели серию исследований, где фотографировали драгоценные для людей предметы, например обручальные кольца, а потом просили их разрезать эти фотографии. Они были готовы это сделать, но измерения электропроводимости кожи показали, что подопытных посещала легкая тревога, как будто они уничтожали сами предметы. А если попросить людей бросать дротики в фотографии младенцев, они будут промахиваться.

Демонстрация и приспособленность

Вот несколько причин, почему люди могут высоко ценить картину.

1. Она может быть привлекательна на базовом уровне. Очертания и цвета могут радовать глаз.

2. Она может напоминать что-то привлекательное — яркие цветы, красивое лицо.

3. Она может быть знакомой. Это эффект “привязанности к знакомому”: знакомство порождает удовольствие. Отмечается ли этот эффект в случае живописи? Психолог Джеймс Каттинг спрашивал, почему люди любят тех или иных французских импрессионистов. В ходе одного исследования он выяснил, что взрослые (не дети) обычно предпочитают те картины, репродукции которых часто публиковались, менее известным. Конечно, это может быть не эффект знакомства. Может быть, все наоборот: картины, которые публикуют чаще, действительно лучше других, и взрослые реагируют именно на это высокое качество, а не на частоту появлений картины. Эту гипотезу Каттинг проверил в другом исследовании: он показывал слушателям своего курса по визуальному восприятию картины менее известных импрессионистов — каждую всего на несколько секунд, без каких-либо комментариев, в презентациях “Пауэрпойнта” по другим темам. Потом, в конце семестра, он проверял студентов, спрашивая, какие из картин им понравились больше. Выяснилось, что эти короткие показы переворачивают обычную схему предпочтений. Теперь студенты стали предпочитать менее известные картины более известным лишь из-за того, что видели их недолго. Таким образом, один лишь взгляд на картину побуждает ценить ее выше.

4. Картина может ассоциироваться с приятным воспоминанием. Это очень важно для фотографий, которые запечатлели события вроде свадеб, выпускных вечеров и восхождений на Эверест.

5. Она может хорошо вписываться в интерьер. (В конце концов, форма картины влияет на ее цену.)

6. Она может повышать ваш статус, производя впечатление на тех, кто видит, что вы — ее владелец. Изображение Христа на кресте или за столом сигнализирует о вашей набожности. Модернистская картина показывает, как много вы знаете об искусстве и как им интересуетесь. Провокационная картина может говорить о религиозной или сексуальной утонченности. А оригинал известного художника — простой, некрикливый способ показать окружающим, насколько вы богаты и успешны. Конечно, это приносит удовольствие.

7. Она может приобретать ценность от “положительного заражения”. Как мы обсуждали в предыдущей главе, сам факт контакта вещи с кем-либо знаменитым и уважаемым может увеличивать ее ценность.

В этом списке нет одного критически важного фактора. Мы также интересуемся тем, как именно были созданы картины, и получаем удовольствие от того, что мы считаем природой этого творческого процесса.

Этот подход философ Деннис Л. Даттон обосновывает в важной книге “Инстинкт искусства”. Для Даттона очарование произведений искусства отчасти состоит в том, что они выступают как “дарвинистская проверка на приспособленность”. Он обосновывает это в контексте теории полового отбора, которую выдвигал Дарвин, а затем развивал психолог Джеффри Миллер, чью работу мы обсуждали в контексте секса. Согласно этой теории, искусство сродни павлиньему хвосту. Оно развилось как признак приспособленности, как способ привлечения партнера.