Не бойся темноты

– Мира, а какого цвета костюм у Иприта? Как он сидит на его фигуре?

– Серый, такой интересный оттенок. Он выглядит в нём очень колоритно. Ты такая умница, Мишь. Тут, конечно, и Руза постаралась, ты бы видела ещё парик и грим! Это ж надо – из нашего Иприта вылепить такого сочного персонажа! Но и твоя заслуга. Костюмы бесподобны. На сцене одна из самых твоих блестящих работ.

– Блестящих и последних…

– Мишель, мы договорились не унывать. Давай смотреть дальше, тс-с-с-с, а то нас попрут из зала.

– Мира, а какого цвета платье у Надин?

– Того самого, как на твоём эскизе. Да кто там всё время чихает?

Цвет костюма может многое рассказать о герое. Без слов. Цвет подаст характер, происхождение, настроение. Именно цвет покажет превосходство над другими персонажами, выделит главного среди второстепенных. Театральный костюм, в отличие от любого другого, должен сразу сообщать весь масштаб своего героя. Сообщать громко и чётко. Здесь нет второстепенных деталей. Важно всё! Фасон, удобство, синхронность с эпохой действия, аксессуары, цвет.

У главной героини, у героини, которую играет Надин – белое платье.

Белый цвет – согласия, мира, справедливости. И символ спасения. Надин такой является в жизни. Такая она сегодня и на подмостках.

Помню ароматы, текстуры, голоса, лица, цвета. Только теперь, когда я пытаюсь их видеть через воспоминания, всё как будто приобретает другие оттенки и новые интонации.

– Мир имеет столько граней и столько цветов, которые не видны при свете дня и с широко открытыми глазами, – говорю я сама себе, прерывая молчание, но Мира решает, что это адресовано ей.

– Чтобы всё увидеть, ты ослепла. Или ты ослепла, чтобы всё увидеть.

– Я бы могла всё вспомнить и не такой ценой.

– Нет, не могла, – отвлекается от происходящего на сцене Мира. – Ты три раза не хотела признавать, не хотела слышать и не хотела видеть настоящее. Мишь, всё наладится. Давай смотреть. Нам уже пшикают с заднего ряда, – она говорит с небольшим раздражением.

Удивительно, до этого я не придавала особого значения эмоциям, которые окрашивают голоса совершенно в разных спектрах. С некоторых пор для меня они очень четко различимы.

Это моё открытие. Раньше я искала чувства в лицах. Теперь ловлю их в голосах: скуку, раскаяние, презрение, нежность, доверие, любовь.

У сестры голос с приятной бархатцой, очень тёплого окраса. Слушаю спектакль и вспоминаю костюмы и характеры персонажей. В новом свете они приходят совсем иными образами.

Жадно ожидаю каждого выхода героини Надин, и с каждым её новым появлением чувствую, как волны заливают меня изнутри. И я, как пустой флакон, заполняюсь краской цвета стыда.

Она в белом. В белом изображают ангелов, святых, праведников и добродетельных героев.

Как я могла пропустить в храм своей души мысль о том, что ты, мой любимый человек, предал и ушёл? Как я могла представить, что ты ушёл к ней, к моей сестре?

Как я могла позволить просочиться этой склизкости? Словно я открыла дверь и впустила что-то совершенно неприличное, стыдное. Уже мало вникаю в действо. Я должна извиниться перед Надин.

Ровная череда мыслей обрушивается от навязчивых чиханий слева. И Мира нетерпеливо дёргает за рукав:

– Мишь, вставай, антракт. Пошли, съедим бутер. Обожаю бутеры в нашем буфете.

Глава 35. Улыбки – универсальный язык

– Вот где они! Мои девочки! Вот и давайте отметим премьеру! – улыбающийся голос Рузанны раздается из-за спины. Лучше всего я слышу в голосах – улыбки. Оказывается, их можно видеть, даже если ты слеп. Улыбки – универсальный язык. Незримо ощущаю, как во внешних уголках глаз человека образовываются маленькие счастливые паучки, плетущие радость. И тогда улыбаюсь в ответ.

– Рузанна, – расплываюсь, ощущая, как смыкаются её руки вокруг моих плеч.– Я слышу, ты улыбаешься!

– А чего не улыбаться, девочка моя! Всегда надо улыбаться. Кому-то на радость, а кому-то назло!

– Как я соскучилась по твоим мудростям. Но! Давайте договоримся, вы перестанете меня всей компанией чрезмерно опекать. Иначе я никогда не стану сильной Мишель.

– Горный мой Бог! Никто тебя не опекает, – отодвигается она, и голос становится строгим. – Мы просто будем рядом, пока ты не восстановишься. А чтобы нам не надоело, моя девочка, обещай, что будешь стараться, и обещай, что это случится скоро. Пообещай, а-а-а.

– Обещаю. Вы не даёте мне другого шанса. А как там Надин?

– Твоя сестра вся в роли. Готовится ко второму акту. Просила, чтобы мы к ней не вламывались. Я всё всем поправила и к вам на минутку. Мира, девочка моя, возьми нам с Мишель и мне с собой для Надин бутерброды с сёмгой. Три возьми. Они их готовят на мягком багете с маслом, к рыбе кладут листья рукколы. М-м-м-м. Сегодня точно нужно их брать. К премьере в буфет такую сёмгу завезли!

Слышатся удаляющиеся по мраморному полу цоканья каблучков Миры, а спустя несколько минут рядом раздаются новые голоса.

– Дамы! Очень рады. Добрый вечер, – приветствует нас мужской голос. Мне он кажется знакомым. – Рузанна, вы ослепительно выглядите.