Не бойся темноты

– Добрый вечер! Ай и молодец Роберт, пригласил всё-таки вас. Это я ему сказала, чтобы он вас пригласил, – Рузанна, не стесняясь, общается с набитым ртом. – Попробуйте бутерброды с сёмгой.

Какой знакомый мужской голос. Пытаюсь его вспомнить.

Высокая нескладная фигура, глаза без определённого цвета. Кажется, что они светлые. Волосы точно не чёрные, спрятанные под смешную твидовую шляпу. Такие шляпы носят только чудаки и волшебники. Он похож сразу и на того, и на другого. Человек без имени и без личного запаха. Только занесённые с улицы: дождь, осень, вечер, дорога, счастье. Я точно помню его ладони, и длинные сухие пальцы, и голос. Именно им он постоянно молился и вскрикивал: «У меня дочь! Господи! У меня дочь!»

– Вы парфюмер? – неуверенно отправляю вопрос крупной фигуре.

– Да, я парфюмер. Мы с вами встречались? Не узнаю, извините, но определённо встречались!

– Он ещё спрашивает, – тут же приходит на помощь Рузанна. – Вспоминайте, Павел. Мы подвозили вас. Тогда, ночью, когда у вас жена родила. Помните? Это наша Мишель. Сестра главной героини, той, которую играет Надин, и наш художник по костюмам. Моя девочка – автор всего тряпочного великолепия.

– А! Вы были вдвоём на заднем сидении. Очень приятно, Мишель! Спектакль замечательный, и костюмы его так украсили. Такая тонкая работа. У того персонажа, хитрого старика, кто его играет?..

– Наш Иприт!

– Да, да, точно, имя такое у артиста интересное. Мы в либретто с Евочкой ещё отметили. Иприт… Так вот, мне даже показалось, что я чувствую, как его тряпьё пахнет подлостью и подворотнями. Так точно выбраны и цвет, и ткань. Бесподобно. Евочка, познакомься – перед тобой те самые дамы, с которыми мы вместе ездили тебе за цветами и подарками в тот вечер. Рузанну ты знаешь по моим рассказам – она мама нашего водителя.

– Добрый вечер, Рузанна. Павлуша и ваш сын так много о вас рассказывают, и всегда только хорошее, – щебечет невысокая фигурка, плавающая рядом с огромной мужской. Именно щебечет.

Не только внешность рисует человека, но и голос. Еще одно из открытий, что я сделала после того, как мир ушел в туман.

Строгие голоса с металлическими нотками свойственны людям командного склада характера. Когда такие слышу, мне сразу представляется этакий начальник, военный или учитель.

Тихие, ровные голоса у неуверенных или спокойных. У тех, у кого в жизни всё слишком хорошо или слишком плохо.

А вот такой щебечущий, звонкий голос – он атрибут вечной молодости. Так я себе и представляю Евочку: невысокая, тонкая, большеглазая и очаровательная.

– Евочка, а это Мишель. Она тоже с нами ехала в тот самый вечер. Чудо. Такое совпадение!

В мою протянутую руку ныряет мягкая, маленькая и трепещущая ладошка. И высокий женский голос присоединяется к мужскому, густому и обволакивающему:

– Добрый день, Мишель! Вы автор костюмов? Очень талантливо. Приятно познакомиться. Павлик восхищался вашей работой весь акт и не прерывался на антракт. Я бы тоже, если бы дама слева не вылила на себя пол-унции Monser. Не люблю эти духи. Хи-хи-хи, – она смешно хихикает и, видимо, прикрывает смех ладошкой. – Вы уж простите, я чихала от этого ароматеррора. Но ваши костюмы – чудо. Чудо как хороши. И у вас такое тонкое чувство цвета. Да, Павлуша?

Рисую в воображении милейшую щебетунью. Круглощёкую блондинку с локонами, которые периодически прилипают к глянцевой губной помаде, и она непременно в пастельно-розовой одежде или в нежно-голубой. Если бы не видела раньше «Павлушу», я бы, возможно, и его представила этаким узкокостным изящным щёголем, но я помню Павла-великана со вздыбленными усами и в нелепой шляпе.

– Спасибо. Жаль, я сама не могу оценить то, что создавала.

Минуту стоит неловкая тишина, которую никто не хочет нарушить, и это приходится сделать мне:

– Но ведь сегодня премьера, а не день соболезнований. Так давайте праздновать?

Все вздыхают хором. Голосок щебетуньи перехватывает паузу:

– Кстати, о праздновании. У нас с Павлушей тоже скоро торжество. Скоро мы открываем салон. Дорогие, очень, очень ждём вас на открытии.

– Люблю праздники! – восклицает Рузанна, и я чувствую по легкому ветерку, как она высоко вскидывает руки. – А что за салон?

– Салон авторской парфюмерии, – сообщает гордо мужской голос.

– Как Павлуша и мечтал, – снова вступает Евочка. – Но работал и работал в домашней лаборатории. Весь подъезд уже ополчился против нас от запахов. Вот и наконец-то мы будем встречать клиентов в достойных условиях.

– Приходите. Нам будет очень приятно, – с ещё большей гордостью заверяет парфюмер, и мы дружно двигаемся снова в зал.

Глава 36. Торжество

Яркие ароматы свежих букетов, пышной зелени, крепких напитков и фуршетной еды плывут по воздуху, смешиваются и заполняют мои ноздри.

– Что ж, – торжествующий голос режиссёра гремит и взлетает под потолок. – Братцы, вспомним, как в финале встал весь зал, и, позвольте, процитирую зрителей: «Браво»! Браво мне как режиссёру. Браво вам, заслуженные мои, и браво нашему сумасбродному коллективу. В небольшом кругу отметим эту победу. Свершилось! Святая Маргарита! Ура?