Не буди девочку! До утра...

На табуретке восседал мужик в наброшенной на голый торс джинсовке и смотрел на окурок, будто тот натурально материализовался из ничего.

— Здрасьте…

— Здравствуйте, гражданин начальник.

«Потапов, он же Потапыч, — вспомнил Колдомасов, — статья 158 УК РФ — кража. Короче, домушник».

— Как у вас тут? Всё спокойно?

— Да вашими молитвами, гражданин начальник, — осклабился мужик и поднялся, чтобы перевернуть селёдку. Соскользнувшая с плеч куртка обнажила сизые от татуировок плечи.

— Гости наведываются? — продолжил беседу участковый, отметив про себя «эполеты», на языке тюремного тату означавшие бунтарский характер обладателя. Но самое сильное впечатление производила татуировка на веках: «Не буди!»

— Не до гостей нынче. Погода-то совсем сломалась… Да и, сами видите, на отшибе обретаемся.

— Не скажи, Потапов, где мило, там и семь вёрст не криво. Что за дамочка навещала?

— Дамочка? — Потапыч помедлил, проведя ладонью по седому ёжику волос. — Это вы про вдову?

— Ту, что разбила духи на лестничной площадке.

— Она самая, — бесстрастно подтвердил Потапыч. Его лицо с морщинами — руслами, прорытыми давно пересохшими потоками чувств, напоминало маску, сквозь прорези которой посверкивали глаза.

— Зачем приходила?

— А я почём знаю? — огрызнулся Потапыч, но как-то лениво, больше для проформы.

— Ты же здесь «последний из могикан»…

Участковый тронул чувствительную душевную струну. Мужик был не просто из первого призыва постояльцев «Хижины», но ещё и лидером халуевского общества анонимных алкоголиков. Уже два года три месяца и двадцать пять дней он заливал внутрь лишь воду. Правда, предварительно отмерял пятнадцать капель перекиси водорода. Привычка, появившаяся у него в Двинске, где из-за бурного развития целлюлозно-бумажной промышленности водопроводная вода отдавала хлоркой.

— У нас, гражданин начальник, свой художник объявился. Видели на лестнице..?

— Эту наскальную живопись?

— Кукинская жёнка говорит: модно сейчас. Примитивный сюрреализм.

Потапыч сыпал непонятными словами, и участковый отвлёкся, задавшись вопросом: за что в последний раз привлекался к ответственности данный обитатель «Хижины дяди Тома»? К его радости, память не подвела. Проникновение в жилище. Объект преступного посягательства — собрание старинных книг. Твердил, что страсть к чтению обуяла. Так и не признался, для кого покушался на библиотеку Беспоповцевых, но на сотрудничество со следствием пошёл, рассказав в подробностях, как проник на второй этаж, как вскрыл сундук и набил книжками припасённую для этой цели сумку челнока. Риск попасться сводился к минимуму: старший Беспоповцев отсутствовал, подрядясь на работу в московской строительной компании, дочь отправилась за братом в санаторий. Спалился Потапыч по чистой случайности. Когда двинул по Рябиновому переулку, маявшейся без сна Анфисе Павловне вздумалось отдёрнуть занавеску. Ну, а далее своим чередом… В соответствии с уголовно-процессуальным кодексом РФ.

— Вован в этих рисунках собственные глюки запечатлел, — донеслось до Колдомасова.

— Вован говоришь? Дерябин?

— Он самый.

Потапыч уселся на табуретку, закинув ногу на ногу.

— Где же на данный момент находится Владимир Анатольевич Дерябин?

— Понятия не имею.

— Сюда заявлялся?

— Резону нет.

Участковый глянул на верёвку, унизанную мужскими трусами и носками:

— Если появится, предупреди: явка с повинной смягчает последствия содеянного.

Выйдя на лестничную площадку, он бросил взгляд на граффити.

— Значит, сюр… Ну, ну…

Поджидавший его во дворе мотоцикл завёлся с первого раза.

Как только смолк его треск, Потапыч отключил электроплитку, набросил куртку и кошачьим шагом двинулся в коридор. Резким движением он распахнул одну из дверей. Спина в тёмной майке заслонила оконный проём и не спешила поворачиваться.

— Готово! — оповестил Потапыч. — Собирай манатки!

Мужик нехотя потянулся к пыльной дорожной сумке, задвинутой под койку.

В этот момент и распахнулась дверь. Возникшая в проёме голова гнома ласково произнесла:

— Ну, что, Вован, будем оформлять явку с повинной?

Но то был не Вован.

В это время за углом «Хижины дяди Тома» негодующе взревел полицейский мотоцикл. Это улепётывал бывший трудник отца Авеля.

МЕЧТА КОЛЛЕКЦИОНЕРА СБЫВАЕТСЯ

После того, как удалось избежать катастрофы с книгами Светлана-Соломия задумала отблагодарить настоятеля. Она пригласила его на обед. Тот предложение принял, но намекнул: «Не хлебом единым…» Девушка намёк поняла.

В назначенный час раздаётся стук в ворота. Хозяйка спускается во двор, чтобы встретить гостя. За плечом отца Авеля маячит знакомая футболка. Светлана-Соломия с трудом справляется с собственным лицом.

Прежде решено вкусить пищи духовной. Они гуськом поднимаются на второй этаж. Замыкает шествие москвичка.

Иконы в так называемой молитвенной задёрнуты занавесками. Впритык к стене — неподъёмный кованый сундук. Светлана-Соломия бренчит связкой ключей.

И вот крышка поднимается — запах лежалой бумаги и чего-то ещё.