Не буди девочку! До утра...

Аля надеется, что пристальный её взгляд вернёт его к яви. Но коллекционер устал… Голова запрокинута, рот приоткрыт, точно через него душа и отправилась в астральное путешествие.

Где-то на реке вскрикивает бодрствующая птица. Алькины мысли обращаются к похищенному сокровищу. Книга лежит распахнутой. В этом есть какая-то незащищённая нагота. Устаревший «Ъ» вылезает почти из каждого слова и мешает читать:

«Когда вы приходите к Господу, придите как слабый ребёнок, который сильно ушибся и весь испачкан. Дитя, которое страдает от постоянных падений».

«Ну и заумь!»

Девушка берёт сложенный для изголовья свитер Эрика и погружает в него лицо. Спустя несколько минут свитер покрывает спящего. Очередь за курткой. Сжав её в объятиях, она садится на лавку и некоторое время ритмично раскачивается, будто баюкает. Потом укрывает ею мужчину.

Аля на цыпочках покидает баню. Туман окутывает её белым саваном. Медленно и сонно выплывают навстречу избы. На подоконнике восседает Мурёнка и медитирует на клочья тумана.

ПРОЩАНИЕ НА БЕРЕГУ

С утра без передышки хлестал дождь. На пару с ветром-сиверко. Казалось, тучи навечно погасили солнце. Разноцветные плащи-накидки обвивали тела жителей, словно разноцветные флаги на флагштоках. Колдомасов, облачённый в плащ-палатку застыл, как на часах. С отъездом большинства дачников жизнь в Таракановке вновь пойдёт тихая и размеренная. Конец напастям! Он ещё не знает, насколько ошибочен его прогноз.

Аля-в своём инопланетном шлеме — оглядывает берег: когда же появится Эрик? «Без него и цветы нецветно цветут, без него некрасно светит солнце красное! Откуда взялись эти строчки?»

Накануне прошлась по всей деревне. В последний раз. «Прощай, московка!» — махали ей мордами деревянные коники.

— «Поморская звезда». А почему такое название? — Аля из вежливости старается заполнить очередную паузу, и Васёк с готовностью входит в роль историка — краеведа:

— Северная многоконечная звезда — ритуальный символ. В старину его вывязывали для оберега на рукавицах, свитерах и носках рыбаков.

Поддержать беседу Але мешает лукошко с шаньгами, которое вручает ей запыхавшаяся Анфиса Павловна.

— А вы правильно сделали, что остались, — обращается она к Беспоповцевым. — Как пословица-то говорит? «За морем теплее, а у нас светлее. За морем и веселье, да чужое. А у нас и непогода, да своя!»

Люди на берегу повернулись лицом к острову Чайка: из-за него должно появиться судно.

— Соломия! — язык неожиданно озвучивает первое имя «большухи».-А кто всё-таки та девочка?

— Ты о ком?

— Кого нельзя будить до… радостного утра.

— До светлого утра, — поправляет Васёк.

— Какая разница? — бормочет Алька, а через мгновение вспыхивает:-А ты откуда знаешь?

— Дак ты сама говорила. Попервости… — круглит глаза пацан.

— Врёшь, Васёк! Ты видел могилу!

— Я тебе так скажу, — вступается за родича Светлана-Соломия, — Здесь в лесах много чего схоронено. Но в точности тебе никто не скажет.

— Все вруны! — ярится москвичка.

Как из земли, вырастает красная панама в белый горох. Руку Марины-Хэппи оттягивает сумка.

— Снова в «Другое Место» собралась? — интересуется Светлана-Соломия и, не дожидаясь ответа, переключается на квартирантку:

— Надеюсь, мы расстаёмся если не подружками, то добрыми знакомыми!

И та ответно обнимает бывшую хозяйку:

— Спасибо тебе! — Дождевые капли с капюшона «большухи» перекатываются на Алину щеку, но она не замечает их.

— А вот говорят, что московцы — важные очень. Брешут! — заявляет Анфиса Павловна, наблюдая за прощанием.

Подталкиваемый сестрой, выдвигается Васёк:

— До свидания, Аля! Приезжай к нам… следующим летом.

— Обязательно приеду! — заявляет «московка» и дружески хлопает по Васиному плечу. — Только ты с этой Анкой… поосторожнее. Отвязная девчонка! — Пацан в ответ пытается рассмотреть что-то на кончиках кроссовок. В этот момент «русский немец» начинает спуск к пристани.

…Кажется, вся деревня у реки. И только Лариса держится поодаль — у сухого дерева, по форме напоминающего распятие. С самого утра она ощущает: что-то происходит в её животе. Пользуясь тем, что её никто не видит, женщина задирает сначала дождевик, а потом кофту. Пуговка её пупка сморщилась, потемнела и чешется. Женщина залезает в углубление ногтём — «пуговка» отрывается. Теперь она напоминает яичко. В его грязновато-лиловой оболочкекакое-то существо буравит отверстия. Вылезают лапки. Затем усики. «Таракан!» В судороге отвращения Лариса швыряетяйцо и бежит вниз — к людям. Голова её комично отстаёт от ставших чужими конечностей. Это не может укрыться от внимания Сан Саныча. Но тут из-за острова Чайка выныривает теплоход. А из прикреплённого к дебаркадеру громкоговорителя доносится хрип — пассажиры нервно дёргают головами, и ко всеобщему удовлетворению из динамика вырывается чистый детский голос:

— Слышу голос из Прекрасного Далёка,
Голос утренний в серебряной росе.