Не-доросли. Книга 1. Мальчики из провинции

– Прощаю, – величаво ответил мичман, поднимая шляпу с истоптанного, разбухшего от сырости паркета, покосился на грязные разводы, поверх которых едва заметно блестели там и сям искры мороза – в холле и вправду было не просто холодно – морозно. Печи не топились, да и какой смысл их топить, если окна водой вынесло? Должно быть, плотники вставляли окна в первую очередь в подсобных помещениях – складах, поварнях, пекарнях и людских. Впрочем, это было разумно. Тем более, что все спальни были наверху, и до них вода не добралась.

– Не хотел, не хотел, – подтвердил, спускаясь по лестнице, Влас. Мичманом, как он и ожидал, оказался Аникей.

– Бааа, – протянул он, вскинув голову и придирчиво озирая младшего брата от башмаков до сбитой на затылок фуражки. – Хорош, красавец, хорош. Идёт тебе кадетский мундир.

– Да и тебе офицерский, в общем-то – тоже, – милостиво согласился Влас, останавливаясь на ступеньку выше старшего брата.

Наконец, они перестали валять дурака и обнялись.

– Ну ты даёшь, братишка, – отдышась, сказал Аникей. – Я тебя до самой середины июля ждал, всё думал, ты в городе заплутаешь, а ты не сплоховал, молодчина. Только что ж так долго добирался-то?

– Да… – Влас замялся, не зная, сознаваться или нет, потом, наконец, решился – в конце концов, Аникей и раньше всегда прикрывал его шкоды и шалости. – Да мне захотелось самостоятельно добраться… по «государевой дороге»...

Аникей округлил глаза и вытянул губы трубочкой, словно хотел присвистнуть, – едва заметная белобрысая щетина на его верхней губе смешно вздыбилась, казалось, вот-вот коснётся кончика носа.

– Ай да Влас, – протянул он, покачав головой. – Да по той «государевой дороге» уж с четверть века мало кто ездит, больше-то реками да каналами… отчаюга.

– Да ладно, – дёрнул плечом Влас, глядя в сторону. – Ничего же не случилось…

– А до корпуса как добрался?

– Друзья помогли, – усмехнулся Смолятин-младший.

– Да ты хват, парень! – опять восхитился старший. – В первый же день в столице друзьями обзавёлся!

– Да, – Влас, наконец, вспомнил про Венедикта и повернулся к нему. – Вот, Аникей, познакомься-ка! Это Венедикт Иевлев… праправнук того самого Сильвестра Петровича Иевлева, нашего с тобой прапрадеда.

– О как! – воскликнул удивлённо Аникей, во все глаза глядя на неожиданного родственника. – Стало быть, кузен?!

– Выходит, так, – смущённо пробормотал Венедикт, подходя ближе.

– И как это мне именно на тебя повезло наскочить? – весело спросил Аникей. Кузен в ответ только пожал плечами.

– А я думал, ты у них бывал… хоть раз, – недоумевающе сказал Влас, и на этот раз смущение возникло уже на круглом веснушчатом лице Аникея. Он пробормотал что-то неразборчивое, Влас и Венедикт поняли только что-то вроде «Не случилось как-то». Уточнять ни тот, ни другой не стали.

Незачем.

И так понятно, что у старшего брата взыграла материна родовая гордыня, самолюбование своей незнатностью и бедностью.

Из корпуса их выпустили без лишнего слова, – Аникей заглянул в кабинет директора и вернулся с устным добром на выход. Доверить кадета брату-офицеру – обычное дело. Тем более, что тот кадет совсем недавно заслужил разрешение на прогулки без сопровождения. Мало того, добрейший Пётр Кондратьевич разрешил им взять с собой и Иевлева, узнав, что он их дальний родственник.

Шхуна на набережной по-прежнему высилась деревянной громадиной, снеговые шапки свисали с планширов и снастей, на палубе намело сугробы. Внутри судна звонко и задорно стучали топоры – видимо, хозяин шхуны, отчаявшись её починить, продал её на дрова питерским купцам.

Венедикт, покосившись на Смолятина-старшего, толкнул Власа в бок локтем:

– Похвастайся брату, Влас…

– Да ну, – дёрнул плечом младший Смолятин – то, что ещё совсем недавно казалось ему настоящим подвигом, сейчас, в присутствии Аникея, вдруг стало выглядеть так, словно три беспомощных щенка спрятались от дождя.

Аникей же вдруг заинтересовался:

– Про что это вы?

– Да, – Влас махнул было рукой, но Венедикт тут же перебил его:

– Да как же – «ну»! – восторженно воскликнул он. – Чего ты скромничаешь, Влас?!

Он принялся рассказывать, торопясь, словно его кто-то мог опередить, упоённо размахивая руками и чуть ли не захлёбываясь слюной.

Аникей внимательно слушал.

Ну вот, – тоскливо подумал Смолятин-младший. – Теперь от насмешек проходу не будет. Как же – на гальюне плыли…

Дослушав Венедикта, старший Смолятин, как этого и опасался Влас, от души расхохотался, сбивая фуражку на затылок:

– Что, всерьёз, прямо вот так на гальюне и плыли до самого Петра Великого?!

Венедикт опасливо покосился на старшего друга – до него, похоже, что-то дошло, и он начал сомневаться, правильно ли сделал, что рассказал всё, как было.

– Ну да, – сумрачно подтвердил младший брат. – Сам понимаешь, не можно было выбирать…

– Да уж понимаю, – Аникей посерьёзнел, оборвал смех. – Молодцы, ребята, не растерялись. В нашем деле это, пожалуй, мало не главное дело: вовремя сообразить – что делать. И друг друга не бросили. Тоже хорошо. Ну а что за друзья-то у тебя, ну-ка, давай рассказывай!