Не-доросли. Книга 2. Холодные перспективы

Матушка, как обычно, вознеслась в гордости и отказалась принимать Глеба – ведь его опекун убил нашего батюшку. Пришлось мне взять эту обязанность на себя. Надеюсь, паничу Глебу понравилось, и он не в обиде на меня за то, что я принимала его в беседке. Впрочем, погода располагала, уже вторую неделю стоит жара, едва ли не сорок градусов по Реомюру – Янек в свой последний (какое горькое слово, матка боска!) приезд на вакации привёз эту новомодную штуковину, термометр, это порождение галльского научного гения. Матушка отказывается им пользоваться, говорит пренебрежительно, что и так может неплохо понять, когда слишком жарко, а когда слишком холодно, а мне нравится эта штуковина. В конце концов, это не только проявление прогресса, это память о Янеке, хоть какая-то надежда, что он вернётся.

Разумеется, я и так верю, что он вернётся обязательно, но видеть перед глазами какой-то предмета, который напоминает о нём, гораздо приятнее, чем помнить просто так. Не знаю, в чём причина – должно быть, таково свойство нашей памяти.

Но вернёмся к паничу Глебу.

Я решила (пусть простит меня матушка за самовоольство), что Глеб вполне достоин того, чтобы я доверила ему адрес Янека – в конце концов, в его словах о том, что они друзья, нет ни капли лжи. Я ведь отлично помню, как он бывал у нас в гостях, хотя мне тогда было всего-то лет шесть. Тогда был мой день ангела, так же, кстати, как и вчера (а вот Глеб, должно быть, запамятовал – да и неудивительно, для чего бы ему помнить про именины девчонки-замухрышки, пусть даже и сестры его друга), приходили в гости крестьянские дети, пели поздравительную песню:

Мы панскіе кмецi,

Прiшлi вясёла запеци,

Павiншавацi!

А што будземъ вiншовацi,

То гэта трудна сказацi!

Вотъ першъ напершъ гэта:

Якъ ўзіме, такъ i ўлета

Будзь Ваша здаровы,

Якъ рыжикъ баровы:

Жывi у роскошi,

Мей торбу грошi:

Ўсяго даволi

А бяды нiколi.

Да… пожелания были хороши, а вот только до того, чтобы они сбылись, что-то не видно…

Дети, к слову сказать, приходили с поздравлениями и в этом году, и пели ту же самую песню, только вот той прежней радости, как в детские года, что-то нет.

Да и не с чего.

Впрочем, я кажется начинаю жаловаться, а это уже плохо – жалобщиков терпеть не могу. Впрочем, нам, слабому полу (кстати, ненавижу, и когда девушек и женщин называют слабым полом!) это иногда простительно.

Но вот мужчина, который жалуется, это уже нестерпимо!

Надеюсь, что панич Глеб не таков.

Совсем не таков.

2

Оренбургская губерния

Орская крепость

Отдельный Оренбургский корпус

5-й линейный батальон

Рядовому Ивану Виткевичу

Любезный Валленрод!

Я уже наслышан от твоей прекрасной сестры Дануты, что адресовать тебе письмо следует, именуя тебя не Яном, а Иваном, как это принято у русских, но в письме называть тебя Яном мне никто не запретит. Кстати, адрес мне тоже дала именно твоя сестра, которая была столь любезна принимать меня несколько дней назад у вас в Виткове. Насколько я понимаю, мне невероятно повезло, потому что твоя любезная матушка собирается на днях переезжать из Виткова обратно в Пошавше. Хотя возможно, эти намерения так намерениями и окажутся. Впрочем, я был бы только рад, если бы оно так и случилось, хотя она встретила меня достаточно сурово, а мне хотелось бы эту суровость развеять. Наверное, для этого нужно, как минимум, прояснить странные обстоятельства прошлогодней дуэли пана Викторина и моего опекуна.

Расскажи мне, пожалуйста, как и где ты живёшь, как тебе служится, дорогой мой Валленрод. Пиши мне на петербургский адрес – Васильевский остров, Набережная Большой Невы, Морской кадетский корпус. Да, ты может быть (и даже наверняка!) будешь удивлён, но я сейчас состою кадетом в морском корпусе, и в будущем, наверное, стану офицером русского флота. Не думаю, что ты будешь меня осуждать…

Твоя сестра Данута… хотя, я уже написал выше, что это от неё я получил твой адрес. Матушка же твоя, кажется, сердита на меня (впрочем, я совсем не жалуюсь на неё, нет!) за то, что твоего батюшку убил мой покровитель и опекун, но клянусь тебе, Ян – я не виноват в том ни мгновения! Я даже это письмо пишу тебе втайне от пана Миколая, потому что опасаюсь, что он может помешать мне видеться с твоей семьёй, узнавать вести о тебе. И в Витково я тоже ездил тайком от него. Вот и сейчас я закончу письмо, запечатаю его, а потом мой Данила отвезёт его на почту втайне от пана Довконта.

Лучше ему этого не знать. Соблазнов меньше.