Не-доросли. Книга 2. Холодные перспективы

Ты можешь также писать мне и в Волколату – до такой низости, как досматривать мои письма, пан Миколай всё ж таки не опустится, а письма я посылаю втайне от него просто, чтобы избежать лишних скандалов. Впрочем, в конце месяца я уезжаю обратно в Петербург и вернусь обратно в Волколату только на следующее лето. Если за это время не случится ничего такого, что могло бы помешать моему обучению в русской столице. Что может случиться такого, спросишь ты? Ну мало ли… многое. Может, например, начаться какая-нибудь общеевропейская война, вроде войны коалиций при Императоре. Или падение метеорита… говорят, эти каменные горы, как тому мнению ни противилась парижская академия, всё-таки падают иногда с неба. Или какая-нибудь сверхзаразная болезнь, вроде чумы, гриппа или насморка…

Впрочем, мой питерский друг Грегори всегда смеётся надо мной и говорит, что моё мрачное мироощущение можно грузить бочками на барки и пароходы и продавать туркам по копейке за бочку – и разбогатеть.

На этом письмо своё заканчиваю и подписываюсь.

Твой друг, Глеб Невзорович.

Витебская губерния.

Полоцкий уезд.

Имение Волколата.

5 июля 1825 года.

3

Витебская губерния

Полоцкий уезд

Имение Волколата

Глебу Невзоровичу

Witaj[1], дорогой товарищ.

Рад приветствовать тебя в твоём провинциальном одиночестве. Надеюсь, что ты проводишь время с удовольствием и с пользой – провинциальная жизнь предоставляет для этого множество возможностей. Так же, как, впрочем, и столичная, просто возможности эти несколько иного рода. Но приятное есть и в тех, и в других, просто в столице приятность этих возможностей заключается в одном, а в провинции – в другом.

О себе могу сказать, что в моей жизни почти всё без особых изменений. Вчера снова был у Олешкевича, он всё так же по-прежнему носится со своими кошками и нянчится с москалями, и наоборот – иногда мне кажется, что для него нет особой разницы. Пани Мария Шимановская уехала из столицы с какими-то концертами, кажется, в Вену или Берлин, точно не знаю, в Петербурге стало скучновато. Впрочем, летом здесь всегда скучно – либо душно, либо сыро, а всё более-менее приличное общество разъезжается в деревни, на воды и к морю – в Петергоф или Ораниенбаум. Я в ближайшие дни, скорее всего, тоже подамся из этого царства серого гранита куда-нибудь поближе к природе.

О твоём досуге же могу сказать вот что – тебе неплохо было бы побывать в Несвиже, у Радзивиллов. Разумеется, это ни в коем случае не приказ, но этой рекомендацией пренебрегать не нужно, эта поездка тебе очень нужна. Когда ты приедешь в Несвиж, ты поймёшь, почему так. Сделаю небольшой намёк – вспомни наш зимний разговор после отъезда от Олешкевича. Надеюсь, ты его не забыл ещё.

Позавчера видел Пржецлавского, но, как ты помнишь, мы с ним не очень хороши, поэтому я даже здороваться с ним не стал – приподнял шляпу, достанет с него и этого. Зато этот напыщенный индюк на москевской службе не сделал и того, прошёл мимо меня, словно меня и не видит, и даже к фуражке не прикоснулся.

Впрочем, эти дела вряд ли тебя должны интересовать, поэтому желаю тебе хорошего отдыха, и чтобы провинциальные дела тебя не задавили своей скукой, которой там тоже в достатке.

Твой товарищ Габриэль Кароляк.

7 июля 1825 года. Санкт-Петербург.

P.S. Не забудь про Несвиж. Важно.

4

Минское наместничество

Город Несвиж

Несвижский замок

Князю Михалу Гедеону Радзивиллу

Именем Великого Зодчего!

В русской столице количество членов ложи увеличилось до двух десятков. Нельзя сказать, чтобы это было много, но и не мало. В ложе состоят в основном поляки и литва, католики, хоть это и противоречитуставам. Грандмастер ложи по-прежнему Олешкевич, к счастью, он не догадывается о настоящем смысле ложи и цели её существования. Надеюсь и не догадается – я не уверен, что он согласился бы с настоящим положением дел, а терять такое замечательное прикрытие не хотелось бы. Хотя в соответствии с указом царя от 1822 года запрету подлежат любые общества, всё-таки вольные каменщики в негласном мнении общества признаются гораздо менее опасными, чем к примеру, какие-нибудь карбонарии, а значит и вероятность доноса гораздо меньше.

Я направил к вам одного юношу, прошу рассмотреть возможность его привлечения к циркулю и молотку. Я помню, что устав запрещает привлекать профанов[2] младше 21 года, но этот юноша мог бы быть очень полезен нам в будущем. Впрочем, не настаиваю, но прошу хотя бы на него посмотреть, оценить правильность моего выбора – время пока терпит, успеем и привлечь. Меня познакомил с ним пан Адам Мицкевич, думаю, он тоже поддержал бы эту кандидатуру, отзывался о нём пан Адам похвально.

Юношу зовут Глеб Невзорович, он шляхтич из Витебской губернии, я порекомендовал ему приехать в ваш замок. Думаю, в течение июля он приедет, если конечно, моя рекомендация для него что-то значит. Если не приедет, то готов признать, что он пока не имеет для нас особой ценности. Возможно, где-то в будущем.