Не-доросли. Книга 3. Метель

– Все мы живы… пока. Кроме тех, кто погиб.

3

Как и следовало ожидать, Венедикт в ответ на просьбу Власа только вытаращил глаза.

– Чегоо? – протянул он недоверчиво и оглянулся – не слышит ли кто. – Дуэль? Какая ещё дуэль? Ты с ума сошёл, что ли? С кем? – а когда услышал в ответ, с кем именно дуэль, вообще повертел пальцем у виска и убеждённо заявил. – Да вы спятили все трое в край!

Влас за день и сам не раз уже подумал, что и впрямь что-то странное с ними случилось, и пожалуй, слово «спятили» тут будет точнее всего, но и взять свои слова обратно уже не мог. Да и как бы на него после того посмотрели друзья?

Весь день во время занятий все трое старательно не смотрели друг на друга.

– Спятили, – обречённо кивнул Смолятин, глядя куда-то в сторону, а потом поднял голову, глянул на кузена так, что тот отвернулся и засопел. – Ничего не сделаешь уже, Веничка, – сказал он печально. – Слово сказано, а оно, сам знаешь, совсем даже не воробей…

– И что, и замириться – никак? – Венедикт мотнул головой, всё ешё не веря в услышанное.

– Я не знаю, захотят ли они, – пожал плечами Влас. – А спрашивать про такое – не принято.

– Так ты их вызвал, ты и помирись первым!

– И чтобы все меня считали потом трусом?! – вспыхнул Влас, вскакивая.

Венедикт помолчал, словно опасаясь, что кузен вызовет на дуэль и его. Запросто можно истолковать его слова, как подозрение в трусости. Сказал иное.

– Вообще, я тебя что-то не узнаю, Смолятин. Ты вроде всегда такой спокойный… а тут – словно порох. Я такого скорее от Глеба ожидал бы, чем от тебя…

Влас в ответ только дёрнул щекой и отвернулся. Он и сам себя не узнавал. На душе было тяжко – и из-за того, на что нагляделся вчера на Сенатской, и из-за того, что не знал, жив ли Аникей вообще и что с ним, и из-за того, что новая размолвка с друзьями… Вчера вот, когда бежали на Сенатскую по льду, по самому краю полыньи крались, да потом на крыше Сената сидели, казалось, что уже всё, что и ссоры все забыты, и что снова, как в прошлом году – заедино. Ан нет – только казалось, выходит.

С того и срывался сегодня.

– Где и когда драться сговорились хоть? – спросил, наконец Венедикт сумрачно.

– Не знаю пока, – Влас пожал плечами. – Вы договаривайтесь, раз секунданты. У Глеба скорее всего, секундантом будет Лёве, а вот кого Грегори найдёт, я даже не знаю. Кто-нибудь из Данилевских, скорее всего…

– Так ты с кем из них дерёшься-то? – непонимающе выгнул бровь дугой Иевлев. – С обоими по очереди, что ли?

– Нет, каруселью, – бросил Влас – от брата ему доводилось слышать про такую дуэль. – Каждый против двух.

Венедикт в ответ только покачал головой и опять покрутил пальцем у виска.

– А у меня к тебе ещё одно дело, Венедикт, – сумрачно сказал Смолятин.

– Что, ещё одна дуэль? – так и вскинулся кузен.

– Нет, – против воли Влас усмехнулся. – Директор тут пригрозил, что отпуска до рождества отменяются, но я думаю, тебя-то к родне отпустят. Или уж, в любом случае, к тебе всё равно на воскресенье кто-то из родни придёт…

Венедикт слушал молча, не понимая, куда клонит поморский родственник.

– Твой отец – статский советник, у него – связи. Попроси узнать про Аникея. Жив ли или нет, арестован или нет…

Иевлев несколько мгновений смотрел на Аникея, потом серьёзно сведя брови, кивнул.

Лёве, как всегда, сыскался в библиотеке.

Отложил в сторону пухлый том в потрёпанном картонном переплёте, снял очки, помассировал занемевшую переносицу. Глянул на Невзоровича вопросительно с лёгким нетерпением. Глеб видел, что он едва сдерживается – исключительно из вежливости! – чтобы не покоситься глазами обратно в книгу. Не утерпел, и сам туда глянул.

Когда я в жизни моей, по повелению старославенского князя Асана, послан был в Индию на помощь царю Ценувирану против короля Кащея, прозванного Бессмертным…

Глеб вытаращил глаза.

– Это что такое ты читаешь?

– Книгу, – ни на мгновение не смутившись, кротко ответил фон Зарриц. – Не похоже, что ли?

Невзорович чуть покрутил головой, и не в силах побороть любопытство, снова глянул в книгу.

…тогда я, следуя, узнал об этом коне. Он обретался на острове Сарнедибе, под сохранением чародейством сделанного исполина, которым управляли дух Полифем и дочь морского царя по имени Асталия. Наслышавшись много о нем славного, возымел я непреодолимое желание овладеть этим скакуном. Я обратил путь мой к первому же морскому пристанищу, надеясь сесть там на корабль и, достигнув упомянутого острова, испытать моего счастья.