Не-доросли. Книга 3. Метель

Хотелось позвать Лёве, но тут литвин успел раньше него, и теперь надо было искать кого-то ещё. Яшку, само собой, не позовёшь – он не дворянин, ему не по чину. Оставались только близнецы Данилевские, но как выбрать, кого из них пригласить, он не знал. Не монетку же бросать в самом деле. Хотя… мысль неплохая.

Грегори вытащил из кармана тяжёлый медный пятак, подкинул его на ладони примериваясь, и слабо улыбнулся, вспомнив байку, которую на днях рассказывал Сандро – про монету с двумя орлами, на которой не бывает проигрышей. Успевай только вовремя сказать выигрышный вариант на орла…

Он поймал пятак и замер, сжав его в кулаке.

Сандро!

Грегори торопливо загасил недокуренную пахитосу, сунул её обратно в шкатулку и выскочил из кареты.

Сандро отыскался в гимнастическом зале, где он лениво и равнодушно наблюдал за гардемаринами, которые в перерыве между зубрёжкой – надвигались зимние экзамены – тягали гири и играли телом на брусьях. По счастью, корсиканец был один.

Услышав слова Грегори про дуэль, Сандро сначала изумился, но ненадолго. Несколько мгновений он разглядывал Шепелёва непонятным взглядом, потом медленно сказал:

– То есть, ты хочешь, чтобы я был твоим секундантом?

– Ну да! – бросил Грегори, начиная закипать от тугодумия корсиканца. Что неясно? И тут же понял – да тот ничуть не тугодум, он же просто наслаждается ситуацией! Злость прошла, осталась только глухая досада. «Зря я это затеял», – мелькнула глупая мысль.

– Подразнить друзей своих хочешь? – улыбка на лице Сандро стала ехидной, он и впрямь наслаждался. Досада Грегори резко превратилась обратно в злость – ишь, какой догадливый, скотина! Он уже собирался развернуться и уйти, когда Сандро вдруг стёр с лица издевательскую улыбку и коротко сказал:

– Я согласен.

4

В воскресенье утром Влас проснулся раньше всех в спальне и какое-то время ещё лежал, сквозь полуприкрытые веки глядя, как на стенах в свете лампады пляшут корявые тени веток деревьев и расплываются тёмными кляксами хлопья снега, плюхаясь на оконное стекло.

Весточку для родителей вместе с просьбой Власа Венедикт передал – его родители не стали дожидаться воскресенья и примчались проведать сына в Корпус уже в четверг, на следующий же день после мятежа, едва только по улицам открыли свободный проезд. Теперь оставалось только ждать.

Драться договорились на кортиках – это оружие кадетам было достать проще всего. Кортики нашли через Бухвостова – тот, узнав про дуэль, только странно хмыкнул, а на другой день три кортика перекочевали в руки трёх секундантов, двое из которых, Венедикт и Лёве то и дело неприязненно косились на третьего, Сандро, а тот, перехватывая их взгляды, в ответ только весело скалился. Кортик Грегори не подошёл – для дуэли требовалось, чтобы оружие было одинаковым.

Местом дуэли выбрали пустынный берег залива за Галерной гаванью, время – когда в Корпусе разрешат воскресные увольнительные.

Бухвостов увязался за секундантами, какое-то время внимательно слушал их разговоры, то и дело крутя головой с какой-то странной смесью восхищения и негодования во взгляде, потом, выбрав мгновение, сказал, что сам хочет посмотреть на это зрелище.

Увольнительные разрешили в ближайшее воскресенье.

Сегодня.

Сегодня, – повторил про себя Влас и вдруг ощутил на языке мерзкий привкус и странный холодок где-то в душе – словно за ворот осторожно и мягко вползло холодное склизкое щупальце – спрут или кракен, как там эту тварь зовут в Европах – и кожа разом покрылась густой россыпью пупырышков. – Боишься, что ли? – изумлённо спросил Влас сам у себя, и, прислушавшись понял – да, боится. Но не того, что придётся пролить кровь. Разом вспомнилось то, как позапрошлым летом ватаге промышленников пришлось им столкнуться с голодным ошкуем – тот страх был иным.

Так чего же ты боишься, Влас?

Того, что вот это – дуэль, вражда и остальное прочее – теперь навсегда, – тут же ответил он сам себе. И никогда больше не будет того, что было раньше – после Обводного канала, после драк с чугунными и новыми…

Никогда.

Никогда?

Влас закусил губу, приглушая внезапно подступившие слёзы, глубоко вдохнул, потом так же глубоко выдохнул. Помогло. Не хватало ещё прийти на поединок с зарёванным лицом!

Пора было вставать.

К месту дуэли шли все вместе.

Венедикт, выбрав мгновение, многозначительно глянул на Власа.

– Говори, – хмыкнул помор. – Никто не слышит.

На сажень от них не было никого – Бухвостов, Грегори и Сандро шли впереди, Глеб и Лёве приотстали.

– Отец заезжал с утра, – сказал Иевлев негромко, почти шёпотом. Мимо прогрохотал ломовой извозчик, взвихрив лёгкое облачко снежной пыли. – Он узнал про твоего брата.

Влас остановился, разом повернувшись лицом к кузену.

– Ну?!

– Он жив, – просто сказал Венедикт. – Ранен, кажется, и под стражей сейчас. Может, вскорости и свидеться разрешат.

На душе у Власа враз стало легко-легко. Брат был жив, хоть и под стражей. Остальное не так уж и важно. Предложи ему сейчас кто-нибудь из друзей помириться, он согласился бы не раздумывая. Но они промолчали, хоть и тоже остановились и смотрели на двух кузенов со стороны. Молча.