Не-доросли. Книга 3. Метель

– Что за книга-то? – оторопело спросил Глеб, на пару мгновений забыв, зачем он сюда пришёл. Библиотекарь неодобрительно покосился их сторону, но ни Глеб, ни Лёве не обратили на это внимания – они разговаривали почти шёпотом, а кроме них в библиотеке не было никого – даже зейманы сегодня ею отчего-то пренебрегли.

– А ты посмотри, – с лёгкой насмешкой в голосе ответил Лёве.

Невзорович, чуть прикрыв книгу, глянул на титульный лист.

– Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, – прочитал он вслух. – Сказки народные, и прочие, оставшиеся через пересказывание в памяти. Приключения, – снова поглядел на фон Заррица и неопределённо сказал. – Мда…

Лёве насмешливо улыбался.

– Для меня тоже было открытием и неожиданностью то, что такая книга есть в библиотеке Корпуса, – сказал он вдруг с наигранным воодушевлением, словно внезапно обнаружил в Глебе друга и единомышленника. – Ты тоже пришёл её почитать, ознакомиться с жизнью древнерусских витязей?

Глеб содрогнулся, но в следующее мгновение они встретились взглядами с мекленбуржцем, и по его лицу Невзорович мгновенно понял, что Лёве говорит вовсе не на голубом глазу, а насмехается, иронизирует.

– Да ну тебя, – отмахнулся он, а фон Зарриц только показал зубы в улыбке. – Я вовсе не затем тебя нашёл!

– Да я уж догадываюсь – зачем, – Лёве мгновенно помрачнел, и поймав удивлённый взгляд литвина, пояснил. – Я сегодня утром случайно слышал ваш разговор.

– Значит, объяснять ничего не нужно? – Невзорович выдохнул с облегчением – очень не хотелось подыскивать слова и объяснять лишний раз то, чего и сам толком не понимаешь.

Лёве задумчиво покивал в ответ и внезапно спросил:

– И обратной дороги нет?

Глеб несколько мгновений смотрел на него ничего не выражающим взглядом, потом покачал головой, постаравшись сделать это так, чтобы стало сразу понятно – отговаривать бессмысленно.

– Но!.. – воскликнул было мекленбуржец, забыв об осторожности, но, впрочем, тут же и вспомнил и понизил голос до шёпота. – Но вы же друзья!

– Друзья, – подтвердил Невзорович сердито. – Понимаешь, Лёве, так оно всегда и бывает… вот мой опекун с Виткевичем тоже вроде были друзья, а…

Фон Зарриц не стал уточнять, кто такой Виткевич и что у него случилось с опекуном Невзоровича.

– Ладно, – процедил он, наконец. – Я согласен. Надеюсь, хоть драться-то решили не насмерть, а до первой крови?

– Да, – тяжело уронил литвин. – До первой.

Про тайник Бухвостова Грегори знал заранее – тот сам как-то похвастался. И разрешил пользоваться, если нужно. Но до сих пор пока что Гришка особой нужды в куреве не испытывал. А вот сегодня смерть как захотелось себя оглушить чем-то покрепче – до того было плохо от того, к чему, в конце концов, пришла их дружба.

В каретном сарае – тишина. Да и кому бы тут откуда взяться – кому нужна карета среди зимы в Морском корпусе. Скорее уж в лодочном сарае народ будет толпиться. А сюда уже лет должно быть двадцать никто не заходил, кроме вот таких, как он – тех, кто ищет, где бы укрыться от всех. Влас рассказывал, – вспомнил Грегори некстати, и на сердце заныло, – как он перед дракой с новыми тут тренировался с тележной осью.

Карет всего в сарае было три. Одна совсем развалина, из которой давным-давно выковыряли всё более-менее ценное, и не пустили до сих пор на дрова только потому, что она числилась на балансе, а списывать – дело хлопотное и многобумажное. У второй было сломано заднее правое колесо и лопнула передняя рессора. Починить её, конечно, было можно, только никому не нужно – устарела, вышла из моды и показаться на такой в столице – засмеются не только куры на Обводном, но и вся салака в Маркизовой луже. С колюшкой за компанию. Вот и стояла себе в сарае тихо-мирно, служила убежищем таким одиночкам как Грегори. Третья же была новее всех и вполне себе на ходу – иногда в неё запрягали пару коней для директора корпуса, которому, впрочем, по чину тоже больше подходило разъезжать по Петербургу на лодке, а не в карете.

Тайник был во второй карете – под сиденьем – самодельная деревянная шкатулка с окурками сигар, пахитосами и чирутой. Несколько мгновений Грегори поколебался, что выбрать, но потом, рассудив, что в его положении всё равно, выбрал-таки пахитосу, завёрнутую в сухой кукурузный листок. Несколько раз чиркнул кремнёвой зажигалкой, которой обзавёлся не так давно – купил на Сенной у торговца мелочами, просто так, на всякий случай, просто потому что понравилась, – запалил фитиль и прикурил от него. Крепкий дым ударил в голову, разом расслабив ноги, продрал горло, и Грегори едва сдержался, чтобы не раскашляться – благо хватило ума не затянуться сразу во всю мощь.

Уселся на сиденье кареты. По молчаливому уговору гардемаринов и кадет, курить в каретах было нельзя, но Шепелёву сейчас было наплевать на все запреты. Откинулся на спинку, пыхнул дымом ещё и задумался.

Он не знал, кого бы позвать себе в секунданты.