Не-доросли. Книга 3. Метель

– Прошу прощения, что прерываю ваш политес, господа, но… дела требуют срочности. Государем указано проникнуть в известное нам дело гораздо глубже. Наш план утверждён, надлежит выявить как можно большее количество участников заговора, чтобы схватить их всех разом.

Бошняк согласно склонил голову.

– Поэтому вам, Александр Карлович, следует немедленно выехать в Каменку. Ну, разумеется, не прямо сейчас, – спохватился он, перехватив недоумевающий и чуть обиженный взгляд Бошняка, а по завершению обеда.

Коляска Бошняка выкатилась со двора, Александр Карлович на прощание махнул рукой де Витту, который смотре вслед из окна кабинета. Генерал чуть покусывал губу о подступающего приступа дурноты – едва дождался отъезда агента, чтоб не упасть в обморок прямо в его присутствии – вот уж что совершенно ни к чему.

– Думаете, он справится? – едва слышно спросил за плечом Иван Карлович – как и когда фон Штольц подошёл вплотную, Иван Осипович не слышал.

– Справится, – процедил де Витт, роняя стакан (тот с хлопком разлетелся на куски от удара о дубовый паркет, брызнули в стороны остатки сбитня). – Он очень неглуп.

Ноги подкосились, и де Витт мягко опустился в вовремя подставленные руки Ивана Карловича.

Обморок.

[1] Вента (фр. vente) – организация и место собраний карбонариев во Франции.

[2] Государь, довольно ребячиться, ступайте царствовать! (фр.).

[3] La belle phanariote – «Прекрасная фанариотка» (фр.), прозвище Софьи Глявонэ, матери графа де Витта. Фанариоты – греческая элита Османской империи в XVI – начале XX вв. Назывались так по району Стамбула Фанар, где в основном и селились.

[4] Гиббон Э. Закат и падение Римской империи.

[5] Уроженец провинции Гиень во Франции, т.е. Мюрат.

Глава 8. Шаткая корона. Реверс

1. Таганрог, 18 октября 1825 года

Сегодня приезжал к государю граф де Витт, рассказывал ужасные вещи – будто бы в армии и гвардии вольнодумство столь укоренилось, что карбонарии собираются не то лишить государя власти, не то вовсе убить, и вместе со всем семейством. Его Величество любезно выслушал эти невероятные известия и как всегда, отложил решение на то время, когда будет известно больше – не домыслы и слухи, а факты. Впрочем, Александр Павлович приказал графу де Витту не откладывать дознания в долгий ящик, а выяснить, насколько эти известия соответствуют истине, а по возможности – добыть и вещественные подтверждения, бумаги, письма или свидетельские показания. Граф же, насколько Вашему Высочеству должно быть известно – изрядный пройдоха и дока во всякого рода тайных делах – по слухам, во время войны с узурпатором он едва ли не обольстил саму Полину Боргезе, да и после с узурпатором в «свояках» ходил через Марию Валевскую. Так что, сомнений не никаких – у этого пройдисвита дело не задержится ни на мгновение. И государь, и граф Дибич такого же мнения, что либо мы больше ничего не услышим об этом заговоре, либо нам в скором времени доведётся узнать много нового и страшного.

Перо зацепилась за последнюю букву, посадив на бумагу кляксу. Василий Алексеевич, чуть поморщившись, отдернул руку, несколько мгновений разглядывал жирно чернеющую каплю, потом неторопливо схватил с письменного прибора песочницу, потряс ее над бумагой, посыпая написанное вместе с коляской. И только после этого поглядел на перо.

Ну да, так и есть.