Не-доросли. Книга 3. Метель

Кабан!

Следом за зверюгой в проломленный им прогал в кустах хлынул бело-чёрно-рыжий лающий и повизгивающий поток собак, а следом вырвались и всадники.

– Ого! – воскликнул Зелёнка, мгновенно забыв о разговоре, и, толкнув коня шенкелями, вырвался вперёд, подняв винтовку дулом вверх. Лунин и Крыжановский переглянулись, и оба остались на месте, только ружья взяли наизготовку на случай, если кабану взбредёт в голову броситься в их сторону.

Кабану взбрело в голову иное. Злобно хрюкая, он ринулся навстречу Зелёнке, мчался сквозь пожухшую траву словно тёмно-рыжая молния. Всадники встревоженно заорали, послышались выстрелы – то один, то другой шляхтичи приостанавливались, вскидывали ружья и палили по уходящей добыче – если бы кабану удалось проскочить мимо полковника, то до берега ему оставалось сделать всего три-четыре прыжка, а лучшего пловца, чем свинья, во всём свете и найти трудно.

Зелёнка не дрогнул – остановив коня, он вскинул карабин и на несколько мгновений замер, откинувшись назад. Двигалось только ружьё, дуло которого медленно поворачивалось, следя за бегущим зверем. До кабана оставалось всего каких-то два десятка сажен, когда выстрелы прекратились – теперь охотники, если бы продолжили стрелять, могли зацепить Бенедикта.

– Зелёнка! – не выдержал Лунин и сделал короткое движение, словно собираясь выстрелить, но на ствол его мушкета уверенно легла рука подполковника.

– Не нужно, пан Михал, – усмехнулся Крыжановский. – Бенедикт справится.

Кабан вынырнул из густой травы на вершину лысого пригорка, до полковника ему оставалось всего каких-то пяток сажен. И как раз в это мгновение винтовка Зелёнки, гулко бахнув, плюнула огнём и дымом. Зверь, словно споткнувшись, сунулся рылом в землю, забился, пачкая траву и взрыхленную землю кровью, а Зелёнка уже прыгнул к нему прямо с седла с длинным ножом в руке. Вышколенный конь остался стоять, не шелохнувшись, не дрогнуло даже прислонённое к седлу ружьё. Полковник приземлился на полусогнутых ногах рядом с ползущим по земле на брюхе кабаном и дважды всадил ему под лопатку нож. Визг кабана почти тут же прекратился, он несколько раз дёрнулся, затихая.

– Браво, пан Бенедикт! – выкрикнул подскакавший первым партикулярный в английском охотничьем костюме. Из дула его ружья вился лёгкий дымок – он тоже стрелял в кабана во время погони, но, похоже, не попал. – Восхищён!

– Оставьте, пан Игнаций, – махнул рукой Зелёнка, вытирая лезвие кинжала о кабанью шерсть и придирчиво глядя, чтобы кровь не засохла в углублениях ножа.

– Пан Мыцельский всё мечтает на кабана или медведя с рогатиной поохотиться, как пращуры, – спешиваясь, кивнул на всадника в английском костюме, подполковник Крыжановский. Пан Игнаций мгновенно покраснел, хотел что-то возразить, но его слова потонули в добродушном хохоте остальных охотников – всего на охоте было человек восемь.

– А что ж смеяться, панове? – с неожиданной строгостью спросил Зелёнка, вгоняя кинжал в ножны, и смех сразу умолк. – Вполне достойная мечта. Я бы тоже этого хотел. Может быть ещё и попробуем, пан Игнаций. Вместе. Но с одним условием – не раньше, чем вы возьмёте медведя или кабана из ружья.

Костёр ярко пылал в вечерних сумерках, на рдеющих углях обугливалась первая охотничья добыча – кабанья печень и сердце, а кое-кто уже и поджаривал ломтики мяса, вырезанного из наспех освежеванной туши. Гулко булькая, лился в подставленные кухли мёд из большой глиняной бутыли, громко звучали тосты. Хотя, несмотря на весь пафос и многолюдство, убитый Бенедиктом кабан оказался единственной добычей охотников.

– Так чего же вы и ваши товарищи хотят от нас? – негромко спросил Северин Крыжановский, отставив кухоль и ловко выдёргивая из углей потемнелый от жара шомпол с насаженными на него ломтиками полуобгорелого мяса. Сорвал ломтик с шомпола зубами, чуть поморщился – от горячего мяса ломило зубы, прожевал и одобрительно кивнул. Протянул шомпол друзьям – угощайтесь.

– Не мы, – хмуро поправил Лунин, тоже срывая с шомпола кусок жареной кабанятины. Лучшего времени выбрать для разговора было нельзя – все заняты мёдом, мясом и восхвалениями. Пусть даже вокруг и товарищи, но чем меньше людей будет их слышать, тем лучше. – Я давно отошёл от… – он помедлил, выбирая слово, – от дел. Но мои… товарищи попросили меня обговорить с вами…

– Потому что мы – друзья, – криво улыбнулся Зелёнка и спрятал лицо за кухлем – острый кадык на его горле шевельнулся в крупном глотке.

– Именно, – Михаил тоже сделал глоток.

– Так чего же хотят ваши товарищи? – настойчиво повторил Крыжановский, не сводя глаз с лица Лунина.

– Чтобы цесаревич в решающий момент не смог выехать в Санкт-Петербург, – помедлив, ответил Михаил. – Чтобы вы воспрепятствовали этому любыми… да, любыми средствами.

Несколько мгновений помолчали, оценивая то, как русский полковник надавил голосом на слово «любые».

– Ваши товарищи хотят, чтобы поляки сделали за них грязную работу? – негромко спросил Крыжановский, прицельно прищурясь.