Не-доросли. Книга 4. Бубновые тузы

Поворотов и не было.

Данила свернул с дороги на обочину – выскочив колесом из колеи, карета тут же увязла до половины ступицы в затравенелой луговине и остановилась. Кони устало поводили боками – дорога далась им нелегко.

Окликнуть камердинера, чтобы выяснить, в чём дело, Глеб не успел – всё прояснилось раньше. По утоптанной дороге с криками, гиканьем и свистом пронеслось несколько экипажей – богатый рыдван, запряжённый шестернёй, следом – такая же, как и у него, Невзоровича, карета английской работы, только несравненно новее. «Не может что ли, дядюшка Миколай, карету обновить? – подумалось Глебу со злобой, – а ведь там, небось дворня едет какая-нибудь». Впереди и позади поезда – по трое верховых в синих жупанах[2] с золочёными усами – мода времён королей Батория и Владислава Ваза по-прежнему прочно держалась в землях бывшего Княжества, да и в Конгрессовом никуда не девалась, хоть и прошло двести с лишним лет – поляки нарочно этой модой бравировали, москалям назло. «Сделали из жупанов и ку́нтушей[3] знамя», – подумал вдруг Глеб с неожиданной злостью, и сам себе удивился. Так, пожалуй, мог бы съязвить Грегори, кабы посмотрел на этих провинциальных революционеров – кадет Шепелёв на любые ребеллии[4] и инсуррекции смотрел как на опасную придурь, Глеб иногда даже удивлялся, откуда в его ровеснике столько консерватизма.

Богатый поезд умчался вперёд, улеглась пыль, и Данила, ухватив коней под уздцы, потащил их обратно, на торную дорогу. Карета качнулась, словно шлюпка на волне (поневоле вспомнились весенние шлюпочные походы в корпусе, перед самым посвящением в гардемарины), со скрипом двинулась с места.

Скрип полоснул Гдеба словно кнутом, снова оживил злость на опекуна: «То ль с контрабандистами связался, то ль с фальшивомонетчиками, а денег нет?!». Богатый поезд умчался по направлению к Несвижу, другой дороги в этих краях нет, а стало быть, ему придётся встретиться с хозяином рыдвана у Радзивиллов?!

Ехать в Несвиж расхотелось мгновенно. И кабы не опасение, что его поступок будет выглядеть смешным и нелепым капризом, Глеб тут же приказал бы поворачивать оглобли – вот ещё, приехать к Радзивиллам на такой же карете, в какой приехала дворня неизвестного гостя.

Должно быть, карету Невзоровича заметили с башни издалека, – в воротах его с поклоном встретили слуги. Подхватили коней под уздцы, помогли и поддержали под локоть не только его, когда он сходил с подножки, но и даже Данилу, когда он соскакивал с козел. Бравый улан, правда, не уронил чести и не позволил поддерживать себя под локоть, словно старомосковского боярина или немощного старца – соскочил сам. При виде этого Глеб чуть прикусил губу, досадуя, что не додумался сделать то же самое. Впрочем, принять помощь слуг – это тоже честь. Честь хозяину.

Приветливость дворни смягчила давешнюю обиду, а тут ещё невесть откуда раздался приветливый окрик:

– Глеб?!

Леон!

Невзорович завертел головой, отыскивая, откуда его окликнули, но тут же спохватился – несдержанность выдаёт в нём провинциала сразу же.

Впрочем, они все тут провинциалы, – мгновенно напомнил он себе. – Даже варшавяки.

Леон Радзивилл, юнкер Гродненского гусарского полка, торопливо спускался по внешней лестницы с замковой галереи на внешней стене – дробно стучали каблуки по скрипучим деревянным ступеням. Налетающий ветер трепал наброшенный на плечо доломан и платиновые кудри – гусар сегодня был без кивера или фуражки. Должно быть, это он и углядел с галереи приближающуюся карету. Глеб на мгновение даже подумал было, что тут сегодня ждали именно его, но тут же отмёл эту чересчур самонадеянную мысль. Да нет, Леон, скорее всего, просто гулял по галерее.

Последние три ступеньки юнкер преодолел одним прыжком, мгновенно оказался около кареты Невзоровича и, в последний миг удержавшись от объятий, дружески хлопнул Глеба с двух сторон по плечам:

– Вот хорошо, что приехал!

О том, что наведается в Несвиж, Глеб никого не предупреждал, никому не писал. Да и сама поездка выдалась случайно – нужно было забрать Агнешку из иезуитского колледжа в Минске. Опекун не заподозрил ничего – там более, у пана Миколая разом навалились какие-то заботы (Глеб подозревал, что, скорее всего, связанные с какими-то делами в Невзорах), и Невзорович вызвался съездить за сестрой сам. Ну и как тут было не выкроить пару дней и не завернуть в Несвиж?!

Высвободившись из рук Леона, Невзорович вдруг увидел стоящие в дальнем углу двора экипажи – тот самый рыдван и та самая карета, которые обогнали его по дороге. Глеб насупился, глянул исподлобья и кивнул в сторону экипажей:

– У вас гости?

Лицо Радзивилла мгновенно омрачилось, словно юнкер вспомнил о чём-то неприятном – разом осунулось, запали щёки, обозначились тени вокруг глаз, вспухли острые желваки на челюсти.

– Это к отцу приехали, – процедил он, всем своим видом давая понять, что ему до этих гостей дела нет никакого.

Вполне возможно, что так оно и было.