Не-доросли. Книга 4. Бубновые тузы

Все обернулись к нему, и Лёве смолк, сжал губы. Внезапно оказалось, что незначительный вроде бы разговор слушают все – и новые, и прежние. Рыжие близнецы Данилевские весело переглянулись, а Веничка-Венедикт недоверчиво и даже чуть боязливо покосился в сторону двери.

Дубовая резная дверь плавно затворилась за спиной, и почти тут же над головой едва слышно звякнул колокольчик. В полутёмном салоне мастерской ничто не колыхнулось, только где-то в глубине раздались шаркающие шаги. Негромкие, словно шелест материи – казалось, что шелестит чья-то одежда, а не идёт человек.

В мастерской сладко и удушливо пахло растопленным воском, ваксой и горелой дратвой, вощёной кожей – с чего бы и витать таким запахам в мастерской гравёра? Поневоле заподозришь, что хозяин, помимо безобидной гравировки, промышляет ещё и чем-то запрещённым.

Может быть, так оно и есть, кадет. Вот только твоё ли это дело?

В углу, около самого окна (тусклый свет пробивается сквозь полуопущенную портьеру и падает широким белёсым полотнищем на плотно пригнанные друг к другу густо проолифленные доски пола) – высокий пюпитр с крутящимся табуретом, словно в американском баре, над пюпитром в простенке – бра под бумажным абажуром. Неяркий жёлтый свет кругом падает на поверхность пюпитра. Вот оно, рабочее место гравера.

Качнулась тяжёлая бархатная портьера в глубине мастерской и между двумя шкафами, уставленными папками толстого картона, возник (именно возник, другого слова не подберёшь!) невысокий щуплый человек в серой суконной поддёвке. Тонкий, чуть крючковатый нос, смугловатая морщинистая кожа, косматые брови над глубоко запавшим переносьем, длинные полуседые волосы в пробор, холодные голубые глаза. Длинные окуляры сдвинуты на лоб и торчат вперёд словно два сломанных рога, непонятно на чём и держатся, в линзах чуть поблёскивают свечные огоньки в шандалах.

– Кхм… – чуть кашлянул мастер, приподняв бровь. Должно быть, он ожидал увидеть какого-нибудь солидного господина, который пришёл заказывать гравировку семейного портрета. Или, наоборот, какого-нибудь мастера ночных дел, который пришёл что-нибудь заказывать по второй специальности гравера, той, из-за которой в мастерской стоит такой запах. Не ждал увидеть мальчишку. – Господину… ээээ… кадету что-нибудь угодно?

– Мне… – лёгкий страх вдруг встал за спиной, заглянул через плечо прямо в смятый в руке клочок бумаги. – Мне нужны визитные карточки.

– Замечательно! – мастер оживился, суетливым жестом поправил на лбу окуляры, пытливо посмотрел на мальчишку. – Сколько экземпляров визитных карточек хочет заказать господин кадет?

– Мммм… – вопрос был неожиданным, заранее не продуманным. – Думаю… десяток для начала.

– Отлично, – кивнул гравёр. – Господин кадет определился с типом бумаги или мы будем её смотреть?

– Будем смотреть, – а вот серьёзности в голос надо бы побольше, а то мастер смотрит с какой-то насмешкой.

Обтянутый плотным чуть запылённым тёмно-зелёным сукном (словно стол в бильярдной!) небольшой альбом. В альбоме ничего – только листы картона разного цвета и разной плотности, обрамлённые позолоченным и посеребрённым тиснением, переплетёнными на углах причудливыми виньетками и надписями с разными начертаниями шрифта.

– Вот эта, пожалуй, – плотный картон цвета слоновой кости, с благородным белым отливом, тонкое и прямое обрамление червонного золота, простая виньетка по углам, напоминающая чем-то домовую резьбу на наличниках и коньках русских изб. – Надпись славянской вязью.

– О! – только и выговорил мастер, становясь ещё серьёзнее – легкомысленное отношение к малолетнему заказчику улетучивалось на глазах. Похоже было на то, что кадету визитки нужны для какого-то серьёзного дела. Погоди-ка, сейчас я тебя удивлю. – Что именно следует написать на карточках?

Услыхав ответ, мастер чуть не уронил со лба окуляры. Ну как чуть не уронил… уронил. Поймал над самым столом, выказав удивительную ловкость для его возраста и телосложения. Что было б с ценным инструментом, упади он на стол или, паче ожидания, на пол, лучше было не думать.

– Шутить изволите, господин кадет? – осведомился он с лёгким возмущением.

– Отнюдь, – холодка в голос побольше, пусть самый великосветский лев позавидует. И нос задрать повыше. – Ни единой мысли не было.

– Да господь с вами, господин кадет, – мастер развёл руками и выпрямился над альбомом. – Да кто ж такие вещи на визитных карточках пишет? Да и для чего ж?

– А шутки как же? – а вот теперь и подмигнуть можно. – Розыгрыши?

Мастер задумался, озадаченно пожевал морщинистыми губами. Идея о розыгрыше, против возможного ожидания, вовсе не показалась ему странной или неправдоподобной – кадеты не бывают простолюдинами, как бы они не выглядели, а господа дворяне обожали различные чудачества или розыгрыши. Так что вполне возможно, почему же нет…