Не-доросли. Книга 4. Бубновые тузы

– Это плохо? – спросил капитан Сенявин, и Завалишин вдруг понял, что их слушают все в комнате – братья Раевские отложили карты, Мошинский стряхнул с лица весёлое выражение (напускное всё-таки, напускное!), и даже фон Кальм вынырнул из своего сумрачного отстранения. – Может быть, так и лучше, ведь затраты меньше…

Завалишин несколько мгновений смотрел на Сенявина, потом на остальных и махнул рукой.

– Затраты, конечно, меньше, – согласился он с горечью, чуть отворачиваясь. – И если относиться к колониям, как к чемодану без ручки… то да, такой подход лучше…

– Но… чем плохо-то? – непонимающе переспросил Грибоедов, снова взял гитару за гриф и провёл пальцами по струнам. – Дмитрий Иринархович?..

– Александр Сергеевич, – устало протянул лейтенант. – Вы же сами дипломат. Должны понимать, что при таком подходе не пройдёт и полувека, как вся торговля на Аляске и в Калифорнии окажется в руках не янки, так англичан. И – прощай, Русская Америка? Впрочем… наши дипломаты так намозолили себе глаза над задачами даже самых мельчайших немецких государств, что уже не могут замечать и крупных потребностей России.

Слова лейтенанта прозвучали для всех так неожиданно, что Грибоедов даже чуть рот приоткрыл и отложил гитару.

– Но неужели ничего нельзя сделать? – чуть подавленно спросил Шаховской. – Нужно же с этим к государю… или самому ехать туда, в колонии…

– Так был я уже у государя с этим, – Завалишин почувствовал, что его губы кривит горькая улыбка. – Даже слушать не стали… я ж был, числясь в Компании, – купец. Шпак, штафирка. А купцам, видите ли, невместно указывать дипломатам и военным. А государь отвечал, что хоть и рад такому рвению к службе, а в колонии меня отпустить не может – как бы я не привёл дело к войне с Англией или Соединёнными Штатами.

– Но… теперь-то государь новый, – неуверенно сказал Сенявин.

– А он тем более слушать меня не будет, – отрезал Дмитрий. – Заговорщика-то? Мятежника?!

– А ты выпутайся, Деметрий, – посоветовал князь. – Оправдаешься – и сможешь давать советы.

– И то верно, – пробурчал лейтенант. И тут же снова всплыло в голове: « Книга! Книга! Книга!».

Завалишин прикусил губу, и почти тут же Шаховской (он один продолжал смотреть на лейтенанта, остальные уже снова занялись своими делами) спросил:

– И всё-таки, Деметрий, тебя что-то гнетёт… говоришь, не служба, хоть и о ней душа болит…

– Ах, твоё сиятельство… – Дмитрий пожал плечами, снова с силой потёр переносицу (благоприобретённая привычка… а может и дурная). – Кабы ты мог что поправить в моей беде…

– А вдруг, – князь весело толкнул его рукой в бок. – Если тебе связь с волей нужна, так вон она…

Как раз в этот миг дверь отворилась, в комнату вощли один за другим начальник стражи и караульный солдат – тот, что недавно зажигал свечи. Солдат тащил объёмистую корзину, из которой торчали горлышки бутылок, картонные коробки и шпагатные узлы.

– Ого! – воскликнул Мошинский, вновь приходя в состояние восторга (а может и не напускное оно?!) и потёр руки. – По какому поводу пир? Я-то думал, нас обычный ужин ждёт…

– А у меня день рождения сегодня, – тоже повеселев, ответил Шаховской. – Не очень-то и хотелось его встречать под арестом, а только всё равно надо ж…

– Не отметить – примета скверная, – веско сказал старший Раевский, отбрасывая карты и одним движением руки освобождая место на столе.

Солдат водрузил корзину на стол и принялся извлекать из неё свёртки, коробки и бутылки.

Окорок.

Белое вино.

Красное вино.

Венгерское, португальское, испанское тинто.

Коробка с кремовыми пирожными.

Фаянсовая супница.

– Господа, повторяю ещё раз, – капитан Жуковский по-прежнему стоя у двери. – Вы вольны делать всё, что хотите, если даёте мне слово, что никуда не уйдёте.

– Господин капитан, – сумрачно сказал младший Раевский. – Мы все уже неоднократно давали вам такое слово. Не стоит напоминать об этом ещё. Лучше идёмте, угоститесь вместе с нами. Да и ты, братец, тоже…

– Никак нет, – возразил солдат, опустошив корзину и вытягиваясь во фрунт. – Не положено!

Но Мошинский, не слушая, уже откупорил бутылку с тинто, набулькал полный стакан и протянул солдату.

– Угостись, братец, да и ступай на пост, коли так, – добродушно сказал он. Солдат покосился на Жуковского, на капитан сделал каменное лицо, и солдат, торопливо приняв стакан, выцедил вино.

– Покорнейше благодарю, ваше благородие!

Солдат исчез за дверью, а князь Шаховской снова повёл рукой по направлению к столу:

– Господин капитан… прошу не отказываться. Тем более, что у нас есть к вам небольшой разговор.

И князь весело подмигнул Завалишину.

6. 15 марта 1826 г.