Не достигнуть координаты Х

Парень поджигает сигарету и насмешливо пялится в табличку.

Я также молча закуриваю.

Минуту спустя Стюарт хочет что-то проворчать, но в кармане брюк его вибрирует телефон. Обросший слегка «скинхед» бегло осматривает пришедшее сообщение и, недовольно промычав, обращается ко мне:

– Прошу прощения, дела семейные, – парень жмёт мне плечо. – Вынужден удалиться.

Я лишь вежливо улыбаюсь в ответ и понимающе киваю.

Напоследок, уходя, Стюарт оборачивается и кричит мне:

– Ещё сорок минут нагуляй!

Десять из них я проторчу здесь.

Я разглядываю окурки в чугунном вместилище, измазанном белыми и чёрными полосами пепла. Здесь собраны чуть ли не все марки сигарет: от «Винстона» до «Джарома». Как парадоксально это звучит: врачи, в перерывах между спасением жизней людей, перепробовали все виды никотиновой смерти. И могу ли я дополнить их коллекцию своим дешёвым «Бондом»? Разрешено ли мне здесь находится, как простому прохожему?

Участок курилки не закрыт – значит, можно.

Мы живём в свободной стране.

– Сынок! – вдруг восклицает мужской голос надо мной. – Да нужна ли тебе эта дрянь в столь молодом возрасте?

Меня пробирает дрожь.

Из-за дверей на площадку курилки выходит плечистый мужчина, невысокого роста, лет сорока пяти на вид. По белому халату и особо не яркому виду одежды было ясно – он врач. Лицо скуластое, широкое, серые следы от щетины покрывают кожу щек и над губой, волосы тёмные, под тяжёлыми бровями скрылись зоркие серые глаза, которых я, почему-то, испугался.

Бейдж на его халате я не разглядел.

– К сожалению, – я отвёл взгляд.

Разговаривать мне не хотелось.

– Что за молодёжь пошла! – восклицает незнакомец и закуривает. – Стремятся лишь к смерти, а не к настоящей жизни. Вечно слоняются без дела, пьют до потери пульса, не имеют манер… Вот ты, сынок, сейчас учишься, наверное?

– Да, – сухо ответил я.

Я даже не смотрел ему в лицо.

– И что же ты забыл у чёрного входа городской больницы с сигаретой в руках? – спрашивает он. – Прячешься от отца?

Я смотрю на него.

– У меня нет отца, – говорю я.

Мужчина озадаченно вскидывает бровь и затягивается.

– Бросил?

– Я его не помню.

– Сожалею, – бросает он.

Незнакомец внимательно оглядывает меня с ног до головы.

Я чувствую его скользкий взгляд.

– У меня была похожая, – замечает вдруг он. Объясняет: – Куртка.

Я лишь киваю и смотрю на него.

– Вы тоже себя губите, – говорю я, взглянув на сигарету.

Мужчина лишь холодно прыскает:

– Нашёл к чему придраться.

– Извините, – я веду бровью.

Незнакомец вдруг хмурится и говорит:

– А как давно твой отец ушёл? Совсем ничего не помнишь?

Я не хочу говорить ему правду.

– Нет, не помню, – я жму плечами.

– А тебе самому сколько?

– Четырнадцать.

– Мой сын постарше тебя будет, – вдруг усмехается он. – Годика на три. Наверное, он сейчас большой и сильный. Прямо как я. Но всё равно больше похож на мать.

Я чувствую, как у меня холодеет внутри.

Внезапно я спрашиваю:

– Когда вы его бросили?

Мужчина вскидывает бровь.

– Кого?

– Сына.

Незнакомец тяжело вздыхает.

– Десять лет назад, – произносит он.

Мне было семь.

– Почему? – я поднимаю на него глаза.

Я знаю этот холодный взгляд.

Лицо его резко мрачнеет. Мужчина подносит сигарету к поддёрнувшемуся рту, рука нервно вздрагивает, широкая грудь напряженно делает вдох. Кадык движется кверху, вторая свободная его рука стиснута в кулак, а затем быстро спрятана в карман халата.

– Понимаешь, сынок, – речь незнакомца резко замедляется. – Иногда случаются такие вещи… Сходятся неверные люди. Они любят друг друга, но не понимают. Мы часто ошибаемся, подводим друг друга… Так вот, я своего сына подвел.

Я чувствую ложь.

Во рту встаёт ком.

Мне противно.

Лицо незнакомца резко краснеет.

Он недовольно хмыкает.

– Но это не только моя вина, – в его голос прокладывается нотка злости. – Возможно, если бы моя жена понимала бы меня лучше, ничего бы из этого не произошло. Никто никого бы не подвёл.

Мне резко нечем дышать.

Я чувствую, как меня душат.

Я чувствую руки младенца, царапающего мне спину.

Руки становятся больше.

– Сынок, – как-то грустно произносит мужчина. – Ты, наверное, подумывал жениться?

– Может быть, – едва выговариваю я.

– Так вот запомни, сынок: не бери в жёны первую встречную и не женись в раннем возрасте, – живо высказывает незнакомец. – И всегда будь осторожен. Не женись на упёртой бабе – такие не уважают и не любят. Не совершай тотальную ошибку. Я её совершил.

Мужчина досадно усмехается.

– Возможно, – продолжает он. – Если бы я подумал своей башкой, а не сердцем, и отнёсся бы к жене строже, мы были бы счастливой семьёй. А так – что она сейчас делает одна, со своим сыном? Губит его.

Я точно знаю этот взгляд.

Я знаю это большое, скуластое лицо. Я знаю его в гневе и несчастье, я знаю его в скуке и расстройстве. Я знаю его пьяным и убитым. Я знаю этот запах, этот дурацкий одеколон, знаю эту вонь гари, пота, спирта. Я знаю этот голос.

Я знаю эти руки – такие большие, что могут сдавить моё лицо.

Я знаю его.

Я смотрю на его бейдж.

Доктор Спенсер.