Читаем Не достигнуть координаты Х полностью

Огонь горит.

Джин испуганно смотрит то на меня, то на него.

Огонь горит.

Я снимаю с себя чёрную кожаную куртку и быстро пробегаюсь взглядом.

Огонь горит.

Куртка выброшена в костёр.

Огонь горит. Куртка тоже – горит и воняет.

Джин шокировано наблюдает за зрелищем.

– В-всё хорошо? – заикается она.

Я лишь мотаю головой.

Куртка долго горит.

Джин всё время ждёт, пока я хоть что-нибудь скажу.

Через некоторое время я сухо спрашиваю:

– Ты желанный ребёнок в семье?

Джин едва заметно кивает.

– Я – нет.

Меня охватывает лёгкая дрожь. Но я справляюсь.

Мне нужно с кем-то поговорить.

– Мои родители учились в медицинском колледже, – прокуриваю я. – Отец ездил на «бьюике». Мама была отличницей, помогала ему с химией. Отец, хоть и был хулиганом, но хотел построить карьеру. И он не знал, как сочетать карьеру и отношения с мамой.

Сигарета почти заканчивается.

– Потом она забеременела мной.

Куртка всё ещё горит.

– Она скрывала беременность до последнего. Она не хотела делать аборт – это большой грех в католичестве. А моя мама, – усмехаюсь я. – Та ещё католичка.

Джин взволнованно поглядывает то на меня, то на огонь.

Дрожат её худые ноги.

– Ты не устала? – вдруг спрашиваю я.

– От чего?

– Стоять. Слушать.

– Нет, – отрывисто произносит она. – Продолжай.

Я молчу.

Я продолжаю:

– Когда мой отец узнал о беременности, он был в бешенстве. Но было поздно. Ему нужно было доучиться в колледже ещё два года, а тут появился я. Как назло.

Я докуриваю сигарету.

– Мама бросила колледж. Отец учился и подрабатывал. Они жили в квартире мамы, на Хаскис-таун, четыре. Они поженились. Мама оставила свою фамилию. Родился я. У меня – мамина фамилия.

Я выбрасываю сигарету.

– Родился я – с недовесом, бледный, слабый. Через полтора года мама устроилась в «О'Нилл». Со мной сидит либо миссис Кит, либо отец – после работы.

Я закуриваю ещё одну.

Джин взволнована настолько, что не может курить.

– Отец терпел первые годы моей жизни. А потом я начал бегать, прыгать и болтать. В моей жизни появляются подзатыльники, затем – подножки. Меня бьют по башке и по заднице. В ход пошёл ремень. Отец не даёт мне пить и есть, надеясь, что от голодухи я сдохну. Случайно.

Мои руки потряхивают.

Я жалко усмехаюсь.

– Однажды он чуть не сбил меня на машине.

В глазах отражаются огни.

Куртка горит.

– Мама про всё знала. Сначала она думала, что я просто неуклюжий и везде падаю. Но следы ремня не скроешь. А ещё – у меня был длинный язык.

Джин боится каждое следующее мое слово.

– Она надеялась, что это пройдёт. Она очень любила моего отца. Она списывала это на злость, на усталость. Она думала, что, когда моего отца повысят на работе, он станет счастливым отцом, а не злым. Она думала, что она плохая жена. Но потом она, постепенно, поняла одну ужасную вещь.

Куртка тлеет.

Я курю сигарету.

– Это никогда не закончится, – говорю я.

Джин давится словами.

Ей холодно у самого огня. Она дрожит, как банный лист.

– Я ночевал у Китов и в полицейском участке. Я научился убегать от отца, выучил мамин номер телефона и телефон участкового. Я научился быть тихим и не подавать признаки существования. Но это не спасло меня. Когда мне было семь, моего отца повысили на работе. Мамы дома нет. Киты не в городе. Мой отец приходит домой пьяный. Я просто пью сок на кухне.

Я докуриваю сигарету и бросаю её в огонь.

Я смотрю на Джин и говорю:

– Он избил меня до полусмерти.

Куртка почти сгорела.

В моей тени глаза Джин блестят от страха.

Мой голос охрип, просел, и совсем тихо, сухо и безразлично я заканчиваю свой рассказ:

– Моя мама просто собрала его вещи, оплатила ему три месяца жилья в Бейкерс и подала на развод. И я ничего из этого не помню.

Джин выжидает несколько минут в моей тени и дрожащим голос произносит:

– А куртка…

– Это его куртка, – объясняю я.

Джин смотрит в бензиновую бочку.

Оттуда рвётся чёрный дым.

Джин внезапно начинает рыдать.

Первые секунды я стою в ступоре – у меня отказывает всё тело. Но я тут же следую примеру своей мамы и крепко-крепко прижимаю девчонку к своей груди. Джин трясётся, всхлипывает и подвывает, теребит себя за плечи и заплывшими глазами пялится в бочку.

Я нежно глажу её по волосам и что-то шепчу на ухо.

Джин – не психотерапевт и не помощник на горячей линии телефона доверия. Она моя подруга, которой я доверяю. И теперь я точно знаю по её плачу, что ей на меня не всё равно.

И теперь, после всей истории, я знаю точно, кто я такой.

– Не беспокойся, Джин, – говорю я. – Я никогда не стану таким, как он.

6 глава.

Наша история быстро кончается.

E(-06; 18)

Именно здесь всё и началось.

Именно этот день стал точкой отсчёта всего, что перевернуло моё восприятие мира. Я делил свою жизнь на «до» и «после» этого события и понимал, что никогда больше не увижу себя прежним. Прежний Коул Прэзар останется в этих записях – в той чёрной толстовке, с немытой головой по вторникам и грустными синими глазами. Дело лишь в том, что после взросления глаза Коула Прэзара приобрели новый оттенок тоски и бездушия.

Всё началось с Кейт Хоннер.

Перейти на страницу:

Похожие книги