Не герои

— Именно. Тело прибудет туда в самое ближайшее время.

— Хорошо. Как встреча-то прошла?

— Ты вообще не беспокойся, я и не думаю тебя сдавать. Даже на время, даже если Архимаг мне амулет трансформы подгонит.

Наёмник криво усмехнулся и взял меня за руку. Всё-таки я до сих пор не могу понять природу его способности, а именно — как он двигается быстро? Держит меня, но я не ощущаю этого движения, для меня это как телепортация. Ну, разве что мелькают улицы, лица.

Ах да! Если вам стало жалко того чувака из толпы, то могу сообщить, что это был наркокурьер, тащившей то ли в заднице, то ли где ещё они носят достаточно приличную партию героина. В общем, у полицейских из наркокартеля… то есть наркоконтроля сегодня праздник. Я его специально выбрал. Терпеть не могу бессмысленных убийств. Кажется, от Марселлинн этим заразился. Хотя некромант-гуманист, это как-то странно. Это как толерантный шовинист. Хотя, конечно, изгибы современной политики они и не к такому приводят.

Доставив меня по нужному адресу, сам Стас смотался за Марселлинн. Мне как-то без неё скучно ходить на операции.

Вообще никакой разницы между моргом Горного и Центрального районов я не увидел. В Центральном разве что облицовка поновее. А то всё то же самое. Трупы, холодильники, мортусы. Вот они-то мне были и нужны.

— Сюрприз блядь! — радостно крикнул я, когда мортус снял простынку.

Внутрь меня закинула Марселлинн, а потом мы, чтобы никого не смущать легли на столы и укрылись простынками.

— Антуан, тебе когда-нибудь говорили, что у тебя шутки однообразные? — раздался знакомый голос.

Я пригляделся. Ну да, Гарри.

— Говорили, тысячу раз, и уточняли, что зато эффективные, — с этими словами я встал со стола. — Ты вообще как здесь оказался?

Он ухмыльнулся, а из-за ширмы вышел доктор. Такой, знаете ли…Как бы вам его описать-то? Скорее он должен был быть терапевтом, с такой откровенно чеховской внешностью, и чуть полноватый. Ан нет, в патологоанатомы пошёл.

— Это потому что они тебя боялись, — пробормотал Гарри и махнул рукой, как будто обращаясь ко второму мортусу.

Тот сразу полез представляться.

— Давно хотел с вами познакомиться, молодой человек, — размеренно произнёс врач. — Меня зовут Валентин Мефодиевич Фриш. — Я в некоторой степени покровительствую вашему другу.

У нас с Марселлинн отпали челюсти. Так вот чего Лерочка так истерит в последнее время. Гарри, казалось, прочитал мои мысли.

— Нет, нет. Валера уже давно утешился, а с Валентином я как раз в его баре познакомился. Он мне немного помог при поступлении в медицинский институт. Чего я буду в простых медработниках всю жизнь сидеть?

Тут мы вообще выпали в осадок. Я люблю делать сюрпризы, но вот когда мне говорят: хуякс, сюрприз внезапно, меня это как-то раздражает. Не знаю почему. С нервной системой нелады, наверное.

— Я же говорил, — ухмыльнулся Гарри. — Что они окажутся не в курсе.

— Это немножко неожиданно, — сказал я. — Но погоди, сейчас вроде конец апреля, а в институт поступают летом. Я вроде летом поступал, да.

— Так и я в прошлом году. В последний момент успел. Можно сказать, любимый убедил. Сразу после победы над Ишмуратовым и Рейнгардом я пошёл документы подавать. Мы тогда ещё не встречались с Валентином, но он всё равно помог…

Тут я стукнул по губам Марселлинн. По её лицу мне показалось, что она хотела сказать что-то гомофобное, но вот не стоило. Не сейчас.

— Да, теперь понятно, почему мы так редко тебя видим…

Действительно, а почему я только сейчас обратил на это внимание? Неужели я настолько бесчувственный засранец? Хотя да, настолько и меня это никогда не парило. На мои слова доктор Фриш только улыбнулся.

— Гарри! — вдруг очнулась Марселлинн. — А ты какого хрена вообще треплешься направо и налево, а? Мы же тебе ясно сказали, чтобы не говорил вообще никому. Первое правило бойцовского клуба, сука! Ничего не забыл?

Наш обезьян и мортус только смутились. Да, действительно, им это представлялось как-то не так.

— Поймите, в этом нет ничего страшного, вы же всё равно хотели завербовать сегодня патологоанатома, а тут уже всё готово, — стал оправдываться Гарри.

— Предупреждать надо было!!! — стояла на своём Арина.

— Я же говорил. Сначала сказал, когда только в университет поступил. Потом когда с Валентином встречаться стал…

— Так. Я, кажется, был занят, да? — встрял в разговор я.

— Очень! В первый раз вы отмахнулись и сказали, что вам на всё насрать, вас эта война с некромантом-конкурентом вымотала, и вы хотите отдохнуть. Второй раз мне Арина Алексеевна не дала рассказать, сказав, что мои пидорские дела ей неинтересны.

Я осуждающе посмотрел на свою жену.

— Дорогая. На будущее. Умерь, блядь, свою гомофобию. Будь терпимее, что ли. Мудаков, которых можно ненавидеть, и без геев полно. Вот Гарри же не возражает, что ты ожившая покойница, и ты давай как-то поспокойнее. У всех есть слабости и проблемы. Я — некромант, и поверь мне, что те же самые политики и журналисты, которые призывают сажать за гомосексуализм, призывали бы сжечь на костре меня за некромантию.

— Всё так! — отозвался от шкафчика Валентин Мефодиевич.