Не горюй о сердце — я скую другое (СИ)

В том загадочном мужчине, увиденном ею в келье, Марья с оторопью узнала Кощея. Тот предпочел отмахнуться от нее и перепоручить Любаве и другим девушкам, которые с жадностью увивались возле нее и расспрашивали о жизни в Ярославле. Много раз Марья видела, как Кощей мелькает в кремле, сопровождаемый крепким рыжеватым воином, в коем угадывалось нечто северское — тем самым Вольгой, благодаря его дозору Марья оказалась в Лихолесье, а не осталась погибать в лесу. Пару раз, заметив ее интерес, Вольга улыбался Марье. Кощей даже не оборачивался.

А вот волкодлаки Вольги напугали ее поначалу: диких зверей Марья всегда боялась. От них и пахло зверем. Но они не трогали ее и не обращали на нее внимания, и она стала спускаться по утрам и наблюдать, как матерые волки изматывают отроков учебными схватками — это умиротворяюще напоминало ей отцовскую дружину.

Каждое утро Марья спрашивала у Любавы, не явился ли за ней отец во главе войска или — она произносила это неуверенно, потому что упоминать Китеж в Лихолесье не любили — княжич Иван. Ведьма молчаливо улыбалась, и Марье мало-помалу стало ясно, что ее считают мертвой.

Отпускать ее не собирались, а Марья понимала, что не сможет сбежать. Рассказы о губительной речке Смородине пугали ее. И она терпела, дожидаясь чего-то. Однажды утром за ней явился Вольга и, развлекая ничего не значащим разговором, проводил ее к Кощею — тот встретил ее в покоях, склоненный над какими-то картами, и заметил, лишь когда Вольга нетерпеливо окликнул его. Марья ожидала, что тому дерзость не сойдет с рук, но Кощей шутливо шуганул его прочь, шепнув что-то побратиму.

Кощей рассматривал ее с тихой усталостью, и Марье показалось, что он чем-то тяжко болен, такое изможденное у него было лицо. Она не отваживалась первой прервать молчание, потому что осознавала: она в его власти, а помочь ей в Лихолесье некому. Этот чернокнижник мог бы сделать с ней что угодно: сразу на память пришли сказки, которыми ее, непослушную девчонку, загоняли в детстве спать.

— Начнем с того, что ты умеешь, — решил Кощей. — Ну? Любава говорит, тебе скучно в Лихолесье.

— Стряпать я не умею, вышиваю отвратительно, шью — и того хуже, — с гордостью объявила Марья. — Голос мой пригоден орать медведицей, как говорила мне нянька. Право, танцую неплохо.

— Что ж мне делать с тобой, княжна? — утомленно спросил Кощей. — Чем тебя развлекать?

Она поглядела на украшенный меч, висевший на стене над столом, где небрежно валялись карты, и что-то заныло на душе. Оружие ей давал отцовский воевода, добродушный дядька Ратибор с вислыми усами и приятным грудным голосом, а потом князь Всеслав увидел, как растрепанная маленькая княжна неловко держит большой мужской меч, и взъярился. С тех пор к оружию ее не допускали, но хотелось. Что-то звало ее.

Марья решилась и указала рукой на меч. Ей почудилось, что в потускневших глазах Кощея зажегся неподдельный интерес.

========== 4. Шатер в степи ==========

Год в Лихолесье пролетел незаметно, и Марья подозревала, что дело в какой-то особенной волшбе, растворенной вокруг нее. Должно быть, это оттого, что она не сидела сиднем в горнице, как в Ярославле, измаянная опекой отца и попытками приглашенной старухи научить ее вышивать, как полагается хорошей жене — это занятие Марью угнетало больше всего, и она ненавидела глухие зимние вечера, которые она проводила согбенной над пяльцами. Нет, теперь Марья вольна была делать что угодно, за одним лишь исключением: ей настрого запретили покидать границы Лихолесья. Но она и не стремилась к бурливой Смородине-реке, а с любопытством изучала городок нечисти, лес, его обитателей и их занятия.

После отчаянной просьбы Кощей тут же отрядил ей сурового волкодлака-наставника, который на поверку оказался не так страшен, как представляла Марья, исподтишка наблюдавшая за звериным воинством. Он помог ей подобрать легкий меч (те, что носили волкодлаки, она с трудом отрывала от земли под незлой хохот и подвывание); оружие было почти игрушечное, по силе тонким женским рукам, но наставник твердил Марье, что она обязана заботиться о мече, как о ребенке, чистить его, натачивать, и Марья полюбила свое оружие — и восторгалась им еще больше, когда волкодлак показал, как ловко им можно шить. Игла неловко ходила в руках Марьи, колола пальцы, узоры складывались угловатые, грубые — зато с мечом получилось что надо.