Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021

Откровенно говоря, я не знал, что бывает такая истерия на концертах. В моем клипе «Ночь» снималась девочка в беретке, а в другом клипе – девочка с косичками, и я помню, что на первый наш концерт половина девочек пришла с заплетенными косичками, а половина – в беретках разноцветных. Я не знал, что девушки могут раскачивать автобус, в котором сидят музыканты. Я не знал, что они могут раскрашивать помадой машину, писать: «Андрюша, мы тебя любим», – и так далее. Я занимался всем этим не для этого, а потому что мне нравилось заниматься музыкой. И когда начались концерты, было очень тяжело. Хотя, конечно, есть работа и потяжелее. Все время вспоминаю какой-нибудь город Донецк, как мы ездили на шахту, и я видел, куда шахтеры спускаются, откуда они выбираются и за какие деньги они это делают. Но наша работа тоже была непростая. Гостиницы были примитивные, транспорт был тоже самый простой, были неотапливаемые автобусы и так далее. Я помню, мы прилетели первый раз в Архангельск – а улететь не могли. Кто-то из нас заплакал – по-моему, это был даже я. Но потом втянулись. Да и условия стали улучшаться.

Денег особых не было. Да, я зарабатывал, скажем, как средней руки бизнесмен. Но часть денег шла в компанию, которая меня продюсировала, часть – моему отцу, который на первом этапе тоже вложил в меня некоторые средства. Ну и десятая часть выручки шла мне. Сейчас шоу-бизнес приносит совсем другие деньги – и все стало более цивилизованным, что радует. А то я помню, как мы приезжали куда-нибудь, а музыканты просто не могли воткнуться, не было дырок для джеков. Что делать, отменять концерт? Конечно, нет – люди-то купили билеты.

Интервью: Григорий Пророков (2011)

Леонид Агутин Парень чернокожий

Заголовок альбома «Босоногий мальчик» исчерпывающе описывал исходное амплуа Агутина: выходец из музыкальной семьи (его отец Николай Агутин 30 лет работал концертным директором Москонцерта, успев посотрудничать и со Стасом Наминым, и с Женей Белоусовым), длинноволосый улыбчивый парень с гитарой под мышкой, любитель карибских ритмов, акустических соло и латиноамериканщины, производитель качественной поп-музыки для свежевылупившегося среднего класса. «Парень чернокожий» теперь слушается как ода толерантности – хотя в середине 1990-х афроамериканцы на московских улицах встречались редко, и речь тут шла, очевидно, просто о встрече с диковинкой.

А главное – это было только начало. Агутин продолжал стабильно выпускать шлягеры (в этой книге могли бы появиться и «Летний дождь», и «Аэропорты», и много что еще), собирал стадионы, записывался с «Отпетыми мошенниками» и великим джазовым гитаристом Элом ди Меолой, почти не снижал планку, категорически не участвовал в светских скандалах и даже почти умудрился избежать сомнительных политических заявлений. Даже, казалось бы, образцово таблоидный брак с певицей Анжеликой Варум быстро оказался настоящим любовным союзом – и известный звукорежиссерский фокус с повышением голоса Агутина, в результате которого получается голос Варум, в этом смысле стоит рассматривать прежде всего как знак свыше. К концу 2010-х Агутин, не размениваясь на заигрывания с трендами и сохраняя верность своему кустистому акустическому звуку, пришел в статусе едва ли не самого универсального уважаемого российского поп-артиста: его зовут в «Голос», на «Дождь» и в шоу «вДудь», публикуют в пабликах про мемы и в глянцевых журналах, он смешно и честно рассказывает про свои отношения с алкоголем – и умеет найти нужные слова для протестов в Беларуси. Уникальная карьера – почти пугачевского масштаба.

Леонид Агутин

певец, автор песни

Песню «Парень чернокожий» я придумал в ванной. Дома сидели друзья, тогда в моей квартире всегда кто-нибудь был. Я выбежал к ним мокрый, в халате, и спел припев со словами «Непохожий на тебя, / Непохожий на меня, / Просто так прохожий – / Парень чернокожий». Спрашиваю: «Это глупо?» Минута паузы. «Да не, нормально, смысл ясен». Я не думал тогда о своей миссии – потом, через много лет, понял, что был нужен в то время и в том месте, как говорится.

Насчет национализма. Знаете, я музыкант, для меня естественно презирать ксенофобию вообще и расизм в частности. Во всех нас есть что-нибудь смешное или неприятное. Каждый может оказаться кому-то несимпатичен. Глупо думать, что кто-то ниже вас этнически, о вас так тоже можно подумать.

Когда делался альбом «Босоногий мальчик», основным генератором идей был я. Мне говорили, что в России его не поймут. Но рядом были единомышленники: поэт Герман Витке, гитарист Саша Ольцман, звукорежиссер Валера Демьянов. Давно не работаю ни с кем из них, но благодарен им до сих пор.