Не срывай голубых гиацинтов

— Рад видеть тебя настоящую, — приободрительно сказал Роберт, имея в виду отсутствие сковывающей ее природу одежды.

Астрид села на стул за противоположным концом стола. Их разделяли два метра.

Роберт оценил ее смелость, побудившую ее прийти, но еще больше он оценил уверенный жест, с которым она потянулась к тарелке с картошкой, чтобы отложить себе порцию. Сам Роберт уже давно ел и теперь только наблюдал за стоическими попытками Астрид казаться железной и непробиваемой. Это уже можно было назвать похожим на волю к жизни, ведь первое, что делает тонущий человек — это начинает барахтаться.

Картошка на тарелке Астрид исходила паром, поднимающимся вверх к потолку. Астрид взяла вилку, ковырнула картошку и уставилась на нее так продолжительно, словно это и не картошка вовсе, а что-то метафизическое и уносящее сознание. Словом, она была не здесь.

— Не надо, — сказал Роберт, заметив ее состояние.

Та отреагировала через две секунды и наконец подняла на него глаза.

— Не надо?.. — переспросила она тихо.

— Не надо думать об этом.

Астрид нахмурилась, но промолчала.

— Твои родители были верующими? — спросил Роберт, почти заканчивая с трапезой.

— Да, но… Не такими, как тетя.

— Тогда прими кое-что на веру: твои родители хотели бы, чтобы ты прожила свою жизнь как можно счастливее. Иной вариант они расценили бы как неуважение к Богу, ведь он дал тебе эту жизнь. Если тебе станет легче, то прими еще и тот факт, что беспокоиться о своем положении ты будешь на Великом Суде, а сейчас беспокоиться не о чем, это бессмысленно.

— Не нужен никакой Великий Суд, когда есть жизнь, — ответила Астрид, и голосок ее надломился. — Она — самое страшное наказание.

— Так, — Роберт отложил свои столовые приборы и сцепил пальцы, подавшись вперед. — Я запрещаю тебе предаваться этим мыслям. Я запрещаю тебе безвылазно сидеть в комнате и созерцать чертову стену. Я запрещаю тебе тенью проходить мимо меня и Александра с таким видом, будто в мире не осталось ничего хорошего. И, наконец, я запрещаю тебе пренебрегать собой. Ты запустила себя. Внешность — отражение внутреннего состояния и наоборот, и если оно у тебя оставляет желать лучшего, то этот замкнутый круг можно разорвать, только начав с любой из точек: А или Б — выбирай сама, но главное, чтобы к концу недели ты привела себя в порядок и была той самой Астрид, которую я когда-то знал. Ты меня услышала?

Астрид выглядела еще более подавленной, чем до того, как Роберт произнес свою тираду: влажные глаза были опущены, губы поджаты, грудь еле вздымалась, а на коже проступили многочисленные фиолетовые цветки.

И тут Роберт осознал свою ошибку.

— Ох, Астрид, иди сюда.

Она словно только этого и ждала: чего-то ласкового, обескураживающего в своей нежности. Астрид подорвалась с места и уже через две секунды лила слезы на рубашку Роберта, вовремя поднявшегося со стула, иначе Астрид того и гляди упала бы на пол к его коленям, настолько она была вымотана своим несчастьем.

Роберт гладил ее по спине, прямо как тогда, когда она пришла к нему больная посреди ночи. И ровно как тогда, он был полностью обезоружен ее такими искренними, чистыми слезами.

— Астрид, все хорошо, — только и мог приговаривать он. — Поверь, ты не злодейка и не убийца. Злодеи и убийцы действуют с умыслом, вот и вся разница.

Наконец-то у него нашлись нужные слова. Они подействовали лучше, чем все прочие: Астрид отстранилась и подняла на него мутный взгляд.

— Вы клянетесь?

— Конечно клянусь, — он поцеловал ее в лоб и улыбнулся. — Но все это не отменяет моих прошлых слов. Ты должна продолжать заботиться о себе.

— Буду, — пообещала Астрид. — Буду.

Она дышала в его руках тихонечко, словно своим дыханием могла вспугнуть сокровенный момент взаимопонимания, но этот миг в глазах Роберта все равно не потерял бы свою ценность. Это как всматриваться в океан и потом сказать, что он не прекрасен.

Роберт погладил Астрид по голове, случайно задев пальцем цветок на виске. Он рос там постоянно, только сейчас он был загадочного голубого цвета, который Роберт не мог никак разгадать, однако теперь, когда Астрид по его настойчивой рекомендации отказалась от скрывающей тело одежды, было проще отслеживать какие-либо изменения. Да, Роберт предавался этому мигу уединения, но никогда не забывал о работе. Она занимала все его мысли.

Следующее, что Роберт сделал после обеда, — пошел в лабораторию. Немного загодя он позвонил Александру и попросил его прийти, чтобы помочь законспектировать все то, что им удалось разузнать за все время наблюдений за Астрид. На это у них ушло три с лишком часа: они сидели, попутно пили кофе и сопоставляли наброски о наблюдениях, которые были написаны на самых разных листах. Когда картина была целиком собрана, Роберт и Александр критично перечитали десять страниц исписанного чистового блокнота. Дело было сделано.

— Не находите, что мы изучили природу этого феномена, но так и не добрались до сути? — сказал Александр.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы узнали, что цветы на теле Астрид — все же производное ее организма, но так и не поняли, где здесь первопричина.