Не срывай голубых гиацинтов

— Прикладываем все возможные усилия, сэр, — ответил Джеймс Эббот. — К нам обратился его коллега по цеху — Дэвид Нортон. Он сказал, что они должны были встретиться для обсуждения каких-то очень срочных рабочих моментов. Вы что-нибудь про это знаете?

— Я знаю Дэвида и знаю, что Александр вел с ним какой-то научный проект в свободное время от нашего с ним проекта. Но об их встрече не слышал.

— Мистер Эндрюс, когда вы в последний раз видели мистера Питерсона?

К этому вопросу Роберт был готов.

— Это было неделю и один день назад. Мы праздновали день рождения моей приемной дочери здесь, у меня дома. Ближе к ночи я предложил Александру подвезти его, но он отказался и решил прогуляться пешком. Он это любит… Могу я попросить вас кое о чем?

— О чем? — спросила Бонни Миллер.

— Дайте знать, если найдете его.

— Все же будем надеяться, что он объявится сам, — она улыбнулась с подобием дежурной надежды.

— Будем, — согласился Роберт. — У вас остались ко мне еще какие-нибудь вопросы?

Мужчина-полицейский покачал головой.

— Нет, сэр. Еще раз простите за беспокойство. Хорошего вечера!

Когда Роберт закрыл входную дверь, его непроизвольно тряхнуло. Мурашки и маленькие электрические кусающиеся заряды укололи его тело.

Он понимал, что когда-то к нему должны были постучаться, и ждал этот день, будучи уверенным в своей эмоциональной непоколебимости, но почему-то сейчас его захлестнул адреналиновый страх. Он начал судорожно вспоминать каждый свой шаг того вечера, но после долгих копаний пришел к выводу, что не мог наследить и по неосторожности оставить улики. Полиция ничего не найдет, тело Александра — тоже. Единственное, чего он не знал, так это того, слышала ли Астрид звонок в дверь и весь последующий разговор с полицией. Это было бы некстати.

В теории, на самый крайний случай Роберт мог придумать байку о том, что Александр планировал нажиться на их исследовании и хотел убрать Роберта, и Роберту пришлось защищаться.

«Это была самозащита», — скажет он обязательно. — «Всего лишь самозащита».

И плевать, что там найдут судмедэксперты. У Роберта достаточно компетенций, чтобы поспорить с ними и навести их на ложные теории.

Да, Астрид будет разбита. Но этот вариант Роберт рассматривал только если его прижмут, что называется, к стене. Но этого никогда не случится.

Они столкнулись с Астрид только на следующий день. При виде ее нарочито выпрямленной фигуры Роберт понял, что вся заранее подготовленная речь обратилась в бессмыслицу. Вероятно, Астрид хотела забыть о произошедшем в лаборатории, наложить вето на все, что касалось их поцелуя: ни намеков, ни разговоров, ни тем более повторений. Роберт не исключал, что пройдет время — и она перестанет воспринимать его как отца или дядю, предавшего ее веру в чистоту его помыслов, но это лишь ничем не подкрепленная догадка.

Они позавтракали вместе и разошлись по своим делам — Астрид наверняка снова засела за книжки или за свой дневник.

И все же было кое-что, что всерьез беспокоило Роберта. Дэвид Нортон. Роберт знал его лично благодаря познакомившему их Александру и помнил, что Дэвид и Александр работали вместе в свободное время. Однако, какие «срочные рабочие моменты» они хотели обсудить при встрече? Это могло быть что угодно, но в Роберте завозился червь сомнения, подталкивая его к мысли о том, что вышеупомянутый разговор мог касаться его самого.

Днем он набрал записанные в справочной книжке контакты Дэвида и стал ждать ответа.

— Дэвид Нортон, слушаю, — сказал низкий пафосный голос.

— Дэвид, это Роберт Эндрюс.

Тот, услышав, кто ему звонит, сразу переменил тон и зачастил.

— Роберт! Р-рад с-слышать… Честно говоря, я хотел с тобой связаться, но не решился.

— Я звоню по поводу пропажи Александра. Я весьма обеспокоен этим. Скажи, он ничего не говорил тебе перед своим исчезновением, что могло бы навести полицию на правильный след?

— Он не говорил ничего такого. Я рассказал полиции все, что знаю.

— Что за срочный разговор у вас должен был состояться? — Роберт решил спросить прямо в лоб.

— Вот как раз поэтому я и хотел тебе позвонить… Знаю, это дело личное, но твоя бывшая жена так не посчитала и…

— Клаудия? — спросил он, закипая. — Что же она?

— Ты не подумай, — перешел на шепот Дэвид. — Я всегда считал, считаю и буду считать тебя добропорядочным человеком и никогда не поверил бы в эти омерзительные слухи… В общем, на прошлой конференции Клаудия упоминала о твоей приемной дочери и о том, какие неправильные… кхм, отношения тебя с ней связывают.

Роберт вдруг ощутил себя оглушенным, в ушах зашумела кровь.

— Что же… Что же конкретно она сказала? — поинтересовался он, стараясь держать себя в руках.

— Сказала, что самолично видела синяки и побои на твоей приемной дочери и что ты держишь ее затворницей. И еще, — Дэвид окончательно понизил голос, — она сказала, что ты угрожал ей расправой, если она обратится куда следует.

Грязная, мерзкая стерва. Роберту следовало ожидать от нее чего-то подобного. О, эта женщина всегда умела мстить.

— Тебе не кажется, что если бы это все было правдой, она бы не смела рассказывать это даже вам, коллегам?