Не свое время

Как гремит железом под ногами

Сизая морозная земля.

Как ноябрьский вечер хмур и долог,

Как звенят надрывно провода!

В мраке исчезающий проселок

Не ведет, пожалуй, никуда!

Впрочем, нет! Вон что-то показалось!

Скаты крыш чернеются вдали!

Что же, сбрось дорожную усталость,

Вот и мы, любимая, дошли.

Старый дом с горячей печкой русской, –

Пусть в саду и пусто, и темно –

204

Собери, не мешкая, закуску

Да задерни шторою окно!

Не молчи! Ну, улыбнись мне тоже!

Говори! От страхов уберечь

Этой ночью сумрачною может

Только человеческая речь.

Только человеческое слово,

Только слово – и оно одно! –

Возвращает снова нам и снова

То, чему вернуться не дано!..

XII

Опускаются сумерки рано,

Тяжелеют сугробы в саду.

Здравствуй, месяц ветров да буранов,

Самый сумрачный месяц в году!

Он приходит к нам зол да недужен,

Он ворчит, равнодушен и груб!

От колючей пронзительной стужи

Оседает дыханье у губ.

Не вдохнуть и не выдохнуть вольно.

Никнет все – лишь вдали, на лугу,

До небес поднялась колокольня,

По колени в сыпучем снегу.

Да и та здесь давно отзвенела

И уже не ударит, как встарь,

Лишь глядит и глядит онемело

На декабрьскую белую хмарь.

Разве нам отогреть эти дали,

Этот лес заметенный и лог?

Ну, да хватит никчемной печали,

Сожалений пустых и тревог.

205

Ведь и эти унылые чащи

Изнывали когда-то в цвету!

Что с того, что мгновения наши,

Замерзая, звенят на лету!

Хватит их, чтоб подсыпать синицам

Золотого в кормушку пшена,

Хватит их, чтоб достойно проститься,

Чтоб еще постоять у окна.

Хватит их, чтобы, слушая вьюгу,

Под ее нескончаемый вой,

Нам понять, как нужны мы друг другу

На земле этой были с тобой!..

1981

206

* * *

Лист кувырком пронесется по площади,

Ляжет у ног – золотой.

Чайная. Лошадь с телегой. У лошади

Пар из ноздрей завитой.

Кажется, Болхов! А может, Нарышкино?

Залегощь? Кромы? Колпна?

В сизый закат уходящими крышами

Зябкая память полна.

Что же, шепчи мне все нежности, дурости,

Стужей бесснежной укрой.

Слаще портвейна, что пили мы в юности,

Холод свиданья с тобой.

Вот он – проулок, в суглинок которого

Вмерзли следы от колес.

Страстною жаждой успеха дешевого

Пахнет лиловый навоз.

Где вы, красавицы, в шубках потрепанных? –

Лед в колеях, как слюда! –

В ваших браслетах, в накрученных локонах –

Что нас прельщало тогда?

Дронников Витя и Вова Авраменко,

Зайченко Владик – увы! –

Юности нашей глухая окраина,

Мерзлые перья травы!..

1981

207

* * *

Перелесок невзрачный, низина;

Пожелтевшей листвы кутерьма.

Слишком много в полях паутины –

Ох, и лютая будет зима!

Ну, да что нам из этого? В поле

Наше дело не выгонит нас.

Хватит сердцу и собственной боли,

Чтоб чужою томиться сейчас.

Пусть заносит, пускай заметает,

Пусть морозом палит горячо!

Каждый сам за себя отвечает,

Как умеет, как может еще!

В старом доме теплы батареи –

Что с того, что за окнами снег? –

Мы давно уже всех отжалели,

Мы давно уж отплакали всех.

Ожиданья, стремления, цели,

Суматоха надежд и потерь! –

Эту песню с тобою мы спели –

Начинать не с начала ж теперь!

Старый пруд, побуревшая тина,

На откосе сухая трава.

Лучше с плеч обери паутину

Да иголки стряхни с рукава.

208

Хватит, хватит пустого надрыва!

По душе ли нам, не по душе –

Лучше всё позабыть терпеливо,

Как не раз забывали уже!..

1981

209

* * *

Мне снятся мертвые друзья

Уже какую ночь.

Но если в этой жизни я

И мог бы им помочь,

То там, где их скрывает темь, –

Забывшийся во сне, –

Зачем я нужен им? Зачем

Идут они ко мне?

Зачем они, потупив взгляд,

Присев в моих ногах,

Со мной беспечно говорят

О прежних пустяках;

Твердят мне с жаром молодым

До самого утра

О том, о чем давно бы им,

Как мне, забыть пора?

Как мне поверить, что они

Сквозь дали и года

Лишь для бесцельной болтовни

Являются сюда?

Иль правда то, что до сих пор

Я отгонял, как мог, –

И этот легкий разговор –

Их ласковый намек?

Намек на то, что даже там,

Где все они сейчас,

Никто не помогает нам

210

Избавиться от нас;

Что и за крайнею чертой,

От ужаса дрожа,

Наедине сама с собой

Не может быть душа?

1981

211

* * *

Куда мы торопимся? Кто нас

Уносит?.. Остаться?.. Не смею!

Съедает прожорливый Кронос

Детей обезумевшей Реи.

Ты слышишь ли отзвук погони

Дождей, дребезжащих о крыши?

Взгляни мне в лицо и запомни –

Ты больше его не увидишь.

Запомни усталые руки,

И губы запомни, и плечи.

Свиданье – начало разлуки,

Не «здравствуй» шепчу я при встрече.

«Прощай...» – я шепчу тебе тихо.

Ведь всё непрозрачнее воды

За мигом летящего мига,

За годом идущего года.

1981

212

М У З А

Что ж ты, алея от гнева,

Снова кружишь надо мной,

Требуя, чтобы напевы

Я повторял за тобой,

Если небесные звуки,

Словно забыть их спеша,

В песню разлада и муки

Переливает душа?

Иль оттого, что поется Глухо

в просторах земных, Только

ясней превосходства Чистых

мелодий твоих?

1981

213

С Т Р О И Т Е Л Ь К О Р А Б Л Я

Пока ты рубил кормило,

Пока собирал шпангоут, –

На месте, где море было,

Бескрайний поднялся город.

Покуда, не глядя в небо,

Крепил ты обшивку трюма, –

И город исчез – как не был! –

Песком занесен самума.

Когда же, поставив реи,

Вокруг ты взглянул устало, –

И ветер соленый реял,

И море у ног лежало.

1981

214

Х У Д О Ж Н И К

Цветущая ширь долины

И храм на горе лесистой –

Готова уже картина,

Художник отложит кисти.

Прощайте, труды земные!