Не верьте цифрам! Размышления о заблуждениях инвесторов, капитализме, «взаимных» фондах, индексном инвестировании, предпринимательстве, идеализме и г

И, конечно же, героями можно назвать те легионы инвесторов, которые смело ступили на борт корабля Vanguard в первые годы нашего существования. Часто, даже не встречаясь ни с одним реальным человеком из нашей компании и не просматривая наши кредитные рейтинги, они просто посылали свои чеки в «Вэлли-Фордж, Пенсильвания, 19482» сначала на небольшие суммы, потом – на миллионы и, наконец, – на миллиарды долларов. Я считаю этих ранних последователей Vanguard истинными героями за проявленное ими доверие к нам и нашей миссии. В свою очередь мы позволили им получать справедливую долю доходностей, генерируемых нашими финансовыми рынками. Уверен, они согласились бы с тем, что мы оправдали их доверие с точки зрения нашего видения и наших ценностей.

Как вы знаете, «Одиссея» повествует об эпическом путешествии главного героя, показывает формирование его характера в горниле жизненных испытаний и, по словам доктора Макгакена, прославляет классический американский дух, который наделяет нас правом и возлагает на нас обязанность брать ответственность за свою жизнь в свои руки. Хотя история Vanguard – совершенно иная сага, между ней и бессмертным классическим трудом Гомера можно найти некоторые параллели. Как вы увидите, героическая сага о Vanguard в моем изложении будет тесным образом переплетена с исследованием предпринимательства и роли технологии в сегодняшнем обществе.

Несколько оговорок

Позвольте мне прояснить ситуацию: я ни в коей мере не считаю себя героем. И не утверждаю, что обладаю сколь-нибудь выдающимися лидерскими качествами. Просто на протяжении всей своей долгой жизни я старался брать на себя ответственность за все те вещи, которые встречались на моем пути, и делать их чуть лучше, чем они были до меня. Несомненно, я обладаю некоторыми из качеств, которые обычно приписываются лидерам: видением идеала; уверенностью в себе (вкупе с некоторой склонностью к самоанализу); интеллектом (благодаря замечательному образованию, вероятно, чуть выше среднего); скептическим отношением к общепринятым истинам; решимостью сражаться за свои идеи, продвигать интересы общества в целом и интересы американских инвесторов в частности.

Я также должен признать, что не обладаю ни способностями менеджера, ни способностями бизнесмена. (Хотя и считаю, что обладаю главным качеством успешного менеджера: я всегда доверял людям, с которыми работал, и всегда прилагал все усилия к тому, чтобы сохранить их доверие ко мне.) Говоря начистоту, в сегодняшних методах ведения бизнеса гораздо большее вызывает у меня неприятие, нежели восхищение. На протяжении всей своей 55-летней карьеры я посвящал себя не только бизнесу, но и активно участвовал в некоммерческой деятельности (например, многие годы служил председателем попечительских советов Академии Блэр и Национального конституционного центра). И я бы очень хотел, чтобы некоторые ценности этих движимых заботой об интересах общества институтов нашли отражение в ценностях наших бизнес-лидеров. Я всегда радовался возможности помочь в построении лучшего мира, потому что вижу в этом предназначение каждого человека.

Наконец, хотя история Vanguard, безусловно, является историей предпринимательской инициативы, я не уверен ни в своих способностях, ни в своих заслугах как предпринимателя. Фактически создание нашей фирмы привело к преобразованию уже существующей компании и внедрению новой корпоративной структуры, специально разработанной таким образом, чтобы не предусматривать участия в распределении прибылей и предпринимательского вознаграждения ни для своего создателя, ни для кого-либо еще, кроме вкладчиков. Идея была в том, чтобы сделать наивысшим приоритетом компании служение интересам инвесторов, а не интересам руководства или инвестиционного менеджера, и работать в большей степени как некоммерческая профессиональная организация.

Идеализм и предпринимательство

Но хотя я отказываюсь признавать себя героем, лидером, бизнес-менеджером и даже предпринимателем, я без всякой скромности провозглашаю себя идеалистом. Более того, идеалистом, который упивается ценностями эпохи Просвещения и восхищается гениальностью и характером великих мыслителей и великих деятелей XVIII столетия, людей (таких как, например, отцы-основатели нашей нации), которые создали наш современный мир. Должен признать, что испытываю огромную гордость по поводу того, что одна из глав в моей биографии, опубликованной десятилетие назад, была названа: «Человек XVIII столетия»[235].