Не забудь сказать спасибо. Лоскутная проза и не только

Всё на свете зачем-нибудь нужно. Не будь в институте ненавистной, всеми проклинаемой “военки” – над чем бы мы тогда хохотали?

О Муза, воспой этот сквер или двор,
Точней, пятачок при Инязе,
Где группу девчонок тиранил майор
С холопской фамилией Князев.

– Равняйсь! – говорил и чертил им рубеж

 Носком башмака уставного
 Вдоль красных и розовых, серых и беж,
 И синих, и розовых снова…

Но туфли упрямо ступали с носка,

От вешней шарахались грязи,
В глазах у майора читалась тоска
О сладком единообразьи —

Стихи не дописались, как-то ничего из них не вышло, а вот товарищ майор со своими “перлами” остался навсегда. “Красные лакировочки, шаг вперёд… Чёрненькие лодочки, полшага назад… Ну вот и подровнялись”.

Вопрос: что делает офицер – ночью?

Ответ: хороший офицер ночью – держит! В одной руке фонарь, в другой – карту!

К третьему курсу мы уже выросли из майора с его вопросами и ответами. Военный перевод – штука тонкая. Вёл его у нас молоденький белокурый капитан Усов, правда, без усов, зато “со знанием языка”. В том числе, как ни странно, и родного.

Английское слово enemy полагалось переводить нейтральным русским “противник”. Ирка Свердлова, эмоциональная натура, вместо противника вечно ляпала темпераментное “враг”. Однажды, когда очередной Иркин враг предпринял какое-то очередное занудство, вроде разведки боем, бедный капитан Володечка не выдержал.

– А вы, comrade Свердлова, не церемоньтесь, – посоветовал он сквозь зубы с плохо скрываемым бешенством, – вы в следующий раз просто говорите: су-по-стат!

Ирка Свердлова, любимица группы, хохотунья и жизнелюбка, на занятиях по ВП совершенно теряла свою природную смышлёность. Перед тем как приступить к трёхсуточной предэкзаменационной зубрёжке, она долго бегала по комнате, хлопая себя по оттопыренному задику и приговаривая:

– Учи, жопа… учи военку… учи сейчас же!

На голову она уже не надеялась.

* * *

Нужно было видеть, как мы с Иркой готовились сдавать какую-нибудь политэкономию социализма. Обе мы не умели зубрить не понимая, обе так и не научились пользоваться “шпорами” (особенно я, с моей-то близорукостью) – стало быть, надо было исхитриться и как-то запихнуть всё это в память. Но тщетно пытались мы вычленить из текста хоть какие-то логические куски!

Свердлова, истерически листая учебник:

– Так, ладно, это нам не попадётся… это тоже… это наболтаем… ага, вот! Таким образом, преимущества социализма… да каким же образом-то, жопа ты с ушами… ты объясни по-человечески, по пунктам! о-о, мамочка! чует сердце, не сдадим!.. А, вот по пунктам… в свете решений… тьфу, жопа, опять съезд!.. Ладно, это не попадётся… наболтаем… ставь “псису” (т. е. галочку)… сил моих нет какая жопа!!!

Если и встречалась мне когда-либо в чистом виде “хорошая девочка из приличной московской семьи” – так это Ирка. А все её лексические изыски – нормальная реакция молодого организма на отсутствие в воздухе витамина “З” – здравого смысла.

Экзамен же мы, как правило, сдавали на пять. Логику, какую-никакую, притягивали за уши (за те самые!), выстраивали некое подобие связных тезисов – и, устремив на экзаменаторов приветливый взгляд санитара в дурдоме (“Вы только не волнуйтесь, всё будет хорошо!”), бодро заводили: во-первых… во-вторых… и наконец, в-четвёртых… Что за божественная музыка для педагогических ушей, тщетно, как и мы, пытавшихся выловить из окружающего идиотизма “хоть что-нибудь по пунктам”!

* * *

Отличные яблоки – “Слава победителю”. В честь победителя гремят в них семечки.

* * *

Приходил Саша Маслаев. Милейший маргинал! Автор мифического прибора под названием “мыслеподавитель Маслаева”. (Дал объявление в газете – сразу письма: нам, пожалуйста, четыре штуки, мне, мужу и детям!) Говорили обо всём на свете, на птичьем каком-то языке, понимая друг друга с полуслова.

“Знаешь, так как будто само несёт… и всё в приятной струе…” Или (это мне больше всего понравилось):

“У меня тоже был такой период – ушёл в семью”.

* * *

Иногда мудрость – просто крайняя степень легкомыслия.

* * *

Мысли за стиркой: детское пачкается снаружи, взрослое – изнутри.

* * *

Инна Гургеновна, хирург-онколог, зав. отделением большой больницы:

– А книжку я твою прочла, да… ещё вчера… дай, думаю, погляжу, чем это люди живут, кроме онкологии…

Она же:

– Вот привёл меня племянник на этот стадион, какой-то там спортивный праздник, я сижу и думаю: “Не может быть! Чтобы столько здоровых людей сразу?!”

* * *

Серёжка:

– Маршака я уважаю за то, что он так пишет – складно! Прямо как в одной компьютерной игре, кирпичики так складывает, складывает, и получается целое… письмо.