Не жалея жизни

— Я, — ответил Саурбеков, — проживал два месяца у тестя, узнал из разговоров с ним самим и другими колхозниками, что многие перебежчики живут в этом районе и там можно получить работу и даже устроиться с жильем. На основании этих сведений мы с женой и приехали в Иссык. Остановились у знакомых отца жены. На другой день, а это было воскресенье, я пошел на базар и там встретил Орху Базыбекова. Понятно, обрадовался встрече с земляком. Он тоже отнесся ко мне хорошо, пригласил к себе домой, и мы долго сидели у него, беседовали сначала за чаем, а потом за бесбармаком о смене власти в Синьцзяне.

— И больше ни о чем другом в эту первую встречу вы не говорили с ним? — спросил майор.

— Я рассказал ему, как поспешно бежала из Калмык-Куре гоминьдановская администрация и в их числе сотрудники уездной кунанжуз.

— Почему вы стали рассказывать ему о бегстве служащих полиции?

— Я знал, что он проживал в Кульдже и служил там в окружной полиции.

— Только ли это являлось поводом? Очевидно, разговору предшествовало что-то другое?

— Да нет, между нами ранее ничего не было.

— Почему же он сразу пригласил вас к себе?

— Во-первых, я только что приехал из Синьцзяна, а, во-вторых, тут же на базаре, вскоре после взаимных приветствий, я отдал ему письмо и сказал, что его передал мне переправивший нас с женой через границу калмык Насымбат.

— Что это за письмо?

— Насымбат сказал, что оно от Бурбе, знакомого Орхи Базыбекова. От кого оно на самом деле и о чем в нем идет речь, я не знаю. С просьбой взять письмо и передать Орхе Насымбат обратился ко мне уже у самой границы.

— Что еще говорил вам Насымбат о письме?

— Просил уберечь письмо от пограничников. Посоветовал припрятать на границе, в удобном месте, а потом, после обыска и проверки пограничниками, найти подходящий момент и взять.

— Откуда Насымбат знал о том, что вы некоторое время будете жить в пограничной полосе?

— Насымбат был близким мне человеком. Он хорошо знал и мою жену, родом из этого района, мы поделились с ним, что намерены просить разрешения местных советских властей на временное проживание у ее родственников. Я и жена все рассказали ему по пути к границе.

— Вы выполнили советы Насымбата?

— Да.

— Где вы прятали это письмо?

— Мы перешли границу в районе зеленой горы, как ее точно называют, я не знаю, и мне неизвестно, на чьей она территории, китайской или советской. Там, по моему предложению, мы с женой и сошли с лошадей. Я отошел метров на двадцать, к кусту боярышника, и под ним зарыл письмо, обернутое в шелковую материю. Потом положил на это место камень.

— Когда вы взяли письмо из устроенного вами тайника?

— Спустя, примерно, недели две. Вскоре после того, как закончились допросы на заставе и в местном районном отделении милиции, которая дала нам разрешение на двухмесячное проживание в пограничной зоне, у отца жены.

— В какое время вы это сделали?

— Ночью.

— О том, как вы ходили к тайнику, подробнее расскажете позже. А теперь скажите, письмо было обернуто в шелковую материю, когда вы передавали его Орхе Базыбекову?

— Да.

— Что представляла собой шелковая обертка?

— Орха Базыбеков, когда мы пришли к нему на квартиру, вскрыл это письмо в моем присутствии. Конверт письма был обернут в поношенный уже узбекский шелковый платок вишневого цвета, на конверте не было надписей.

— Орха Базыбеков говорил вам о содержании письма.

— Нет. Он прочел его и положил в карман.

— И позже он не делился с вами содержанием письма?

— Мы встречались с ним очень часто, но эту тему он не затрагивал.

На следующий день был проведен обыск в квартире Базыбековых — сначала у Орхи, а поскольку платок у него найден не был, — и у Нохи. Но и там платка не оказалось. Его нашли в доме у их отца, Базыбека Абитбекова. Он красовался на голове девочки Майраш.

В последовавшей беседе Базыбек Абитбеков рассказал, что платок этот Орха подарил его жене еще в 1945 году, а откуда сам достал, старику неизвестно.

Платок был предъявлен для опознания Саурбекову — среди других шелковых платков вишневого цвета, одинаковых по размеру. Саурбеков повертел их один за другим, как это делают опытные торговцы мануфактурой, и вскоре нашел среди них тот, которым было обернуто письмо Бурбе к Орхе Базыбекову.

— Куй железо, пока горячо, — сказал Шайгельдинов Прохорову. — Надо об этом сейчас же доложить Онгарбаеву.

9