Не жалея жизни

Ознакомившись с показанием отца Базыбека Абитбекова: «Мои сыновья Орха и Ноха были в дружественных отношениях с официальными сотрудниками кульджинской полиции Турсуном лаоцзунем и Ибраимом лаоцзунем», Базыбеков ответил:

— Я знал и Ибраима как сотрудника полиции, но никаких дел с ним не имел.

Затем следователь предъявил показания еще пяти свидетелей, но и их Орха голословно отказался подтвердить. Тогда ему была дана очная ставка с Бахытом Талапбаевым. Тот повторил слово в слово уже известное читателю. Орха признал только агентурную связь с кунанжуз брата Нохи, а сам-де не работал с ними, в СССР они прибыли не по заданию китайской разведки.

— Чем можно объяснить тот факт, что вы и ваши агенты в Энбекши-Казахском районе склоняли перебежчиков из Синьцзяна к обратному уходу в Восточный Туркестан? — спросил майор.

— Я не вел такой работы среди перебежчиков.

— Однако следствию известно, что вам удалось уговорить несколько человек к бегству в Синьцзян, и вы сами намеревались уйти в составе этой группы и там связаться с Бурбе. Говорите, чего уж тут таиться! Смотрите, сколько у нас имеется документов об этом, — сказал майор, показывая Базыбекову один за другим протоколы показаний свидетелей.

Орха Базыбеков напряженно смотрел то на майора, то на следователя и Онгарбаева, но продолжал произносить: «Нет и нет». Других слов он не говорил. И только когда майор спросил его, знает ли он перебежчиков Айдарова, Кенжегалиева и Кадырбекова и где они сейчас находятся, Орха ответил:

— Айдарова, Кенжегалиева и Кадырбекова я хорошо знаю. Ныне эти люди живут в Синьцзяне, а раньше жили в Энбекши-Казахском районе.

— Как это понимать? — спросил Онгарбаев.

— Они бежали из этого района обратно в Синьцзян.

— Говорите толком, — заметил майор. — Как вы узнали об этом?

— Я знаю об их побеге в Синьцзян потому, что мы состояли в сговоре и сам я готовился уходить вместе с ними из Советского Союза. Но не удалось. Милиция арестовала моего брата, и я остался.

— Кто был инициатором этого побега? — спросил майор.

— Я, — ответил Базыбеков, подумал и через некоторое время добавил: — Считал, что вместе с другими легче осуществить этот рискованный шаг.

— Почему вы решили нелегально вернуться в Синьцзян?

— Думал, что смог бы жить там лучше, чем здесь.

— И только? — майор и Онгарбаев засмеялись. Улыбнулся и Орха наивности своего ответа.

— Вы утверждаете, что других целей не преследовали? — спросил уже серьезно майор.

— Конечно, я рассказал бы Бурбе обо всем, что видел в Советском Союзе. Но где его теперь найдешь? Ведь там, в Синьцзяне, другая власть, и он сам бежал оттуда еще во время революции, а куда скрылся и где сейчас находится — не знаю.

— Проживая в Энбекши-Казахском районе, вы получали дополнительное задание разведки гоминьдана? — спросил, роясь в бумагах, Куспангалиев.

— Нет.

— Снова взялись за вранье? Следствию известно, что вы получили от специально приехавшего к вам связника письменное задание вашей разведки. Расскажите, когда это было и при каких обстоятельствах встретились со связником? — настаивал майор.

— Нет, этого не было, — ответил Орха, но в голосе его прозвучала тревога, которую он не смог скрыть.

Майор попросил Ибрагимова вызвать надзирателя и отправить Базыбекова в камеру. Затем пригласил Николаева, коротко ввел его в курс дела и, обращаясь к Онгарбаеву, сказал:

— Очевидно, без очной ставки мы здесь никак не обойдемся, хотя и в этом случае маловероятно, чтобы он признал встречу со связником.

— В подтверждение этого факта, — сказал Онгарбаев, — мы располагаем показаниями Саурбекова, свидетеля Бахыта Талапбаева, который лично видел письмо сотрудника гоминьдана в руках у Орхи в его квартире, и косвенными показаниями свидетеля Турара Алдабергенова, знающего об этом письме-задании со слов Бахыта Талапбаева. И, пожалуй, на очной ставке можно добиться большего эффекта.

После продолжительной паузы в разговор вступил Николаев.

— С того времени, когда Турар Алдабергенов, а затем Талапбаев дали показания о получении Орхой письменного задания от гоминьдановской разведки и уничтожении письма, мы с Галиевым и Шайгельдиновым изучили много предположительных путей его доставки резиденту. И от всех версий отказались, за исключением последней, как наиболее вероятной.

— Какой? — с интересом спросил майор.

— Не буду сейчас подробно излагать ход наших рассуждений. Скажу лишь вывод, к которому мы пришли. Это мог взять на себя и выполнить только Кенен Саурбеков, и, как вы знаете, мы не ошиблись в своих выводах. А заподозрили мы именно его потому, что он после нелегального перехода к нам несколько месяцев проживал поблизости у родственников жены и, следовательно, имел возможность бывать у линии границы. Далее, в процессе нашей работы выяснилось, что они, Базыбековы и Саурбеков, знали друг друга еще там по Калмык-Куринскому уезду и, что еще не менее важно, почти повседневно общались с самого начала появления Саурбекова в Энбекши-Казахском районе, в конце августа 1945 года. И назовет Орха его своим связником или нет, встреча их, теперь уже в нашем здании, неизбежна.