Не жалея жизни

Арест резидента иностранной разведки — событие не столь частое в работе контрразведки. И поэтому сотрудники, принимавшие участие в этой операции, с нетерпением ждали, когда назначенный вести расследование по этому делу капитан Ибрагимов покончит с процессуальными формальностями. Торопились увидеть, как поведет себя перед следствием Орха Базыбеков, послушать, что он ответит на убийственные для него вопросы. Все уже знали, что многое из антинародной предательской деятельности Орхи на территории Восточного Туркестана, обстоятельства, при которых его резидентура была переброшена, и цели ее пребывания в Советской стране доказаны с исчерпывающей полнотой. Не сможет же он опровергнуть показания отца, брата, зятя и многочисленных свидетелей, доказательную силу других документов предварительного следствия. Но как он конкретно будет вести себя — вот что всех интересовало.

И вот, наконец, Ибрагимов задал Орхе Базыбекову первый вопрос:

— Когда и где вы вступили на путь борьбы с Советской властью?

Базыбеков на какое-то время задумался. Видимо, в его памяти мгновенно ожили далекие берега Иссык-Куля, прогремели два выстрела, которые проложили ему дорогу к стенам кульджинской кунанжуз, к лаоцзуням, Турсуну и Ибраиму. По медленно набухавшей жилке на виске, по стиснутым намертво челюстям и побелевшим губам видно было, что Базыбеков решал в эти мгновения, что стоит признать, о чем умолчать. Видимо, он учел, что, во-первых, эти факты давно уже известны, а, во-вторых, времени после этих «деяний» уже прошло много, и он может рассчитывать на снисхождение. Поэтому он решился на правдивый ответ.

Едва Орха Базыбеков умолк, как услышал следующий вопрос:

— На чем основывалась ваша дружба с Ибраимом и Турсуном?

Потянулась вторая продолжительная пауза. И опять Орха решал, что отвечать, о чем умалчивать. Но, хотя дела эти и происходили за рубежом, однако были они настолько грязны, что Орха решил от ответа воздержаться. Тогда майор Куспангалиев дал ему прочесть уже известные читателю показания Дулата Кабылтаева.

— Нет, — начал спорить Орха, — агентом окружной кульджинской, а позже уездной Калмык-Куринской кунанжуз я не был. Я действительно просил Дулата помочь мне, но как агенту по сбору налогов — выявлять лиц, укрывающих доходы, а не выполнять шпионские задания кунанжуз.

А на тот факт, что в одну из ночей осени 1943 года они, Орха и его брат Ноха, помогали сотрудникам кунанжуз Турсуну и Ибраиму схватить пятерых калмыков, намеревавшихся нелегально уйти в СССР, и при этом загнали своих лошадей, Базыбеков заявил, что Дулат Кабылтаев не так его понял. На самом деле не они с братом, а работники кунанжуз ездили на их, Базыбековых, лошадях и задержали не пятерых, а трех человек, ездивших по торговым делам на советскую территорию.

Показания Дулата Кабылтаева о том, что Орха Базыбеков, приглашая его в Советский Союз, говорил, что они с братом едут по заданию полиции и что для прикрытия они и другие берут с собой семьи, а там в СССР должны будут, как им велели, поселиться в погранрайоне и выполнять задания кунанжуз, Орха тоже не подтвердил.

На этом закончился первый допрос шпиона. Он показал, что предстоит тяжелая, полная напряженности и неожиданностей борьба за полное его изобличение.

На следующем допросе были предъявлены показания Тастана Кабылтаева о том, что, являясь агентом полиции, Орха Базыбеков по заданию разведывательных органов гоминьдана неоднократно тайком пробирался в пограничные районы Киргизии и Казахстана, о чем рассказывал летом 1942 года свидетелю и своему другу Мамуту, содержателю караван-сарая в городе Калмык-Куре.

— Да, — ответил Орха, — когда я бывал в Калмык-Куре, всегда останавливался у этого кашкарлыка, но не говорил ни ему, ни Тастану Кабылтаеву, что занимаюсь такими делами.

Базыбеков отверг также показания свидетеля Турара Алдабергенова о том, что, проживая в Синьцзяне, он работал в пользу кунанжуз. Орха сам настаивал на очной ставке с этим свидетелем. Однако в ходе этой ставки Турар Алдабергенов доказал, а Орха после длительных запирательств вынужден был признать, что он действительно знаком с Турсуном лаоцзунем, но знает его не с 1930, а с 1936 года и неоднократно встречался с ним как с официальным сотрудником кульджинского окружного управления полиции в связи с арестом брата Нохи.

— За что был арестован Ноха? — спросил его Онгарбаев.

— За умыкание жены местного богатого дунганина.

— Вам удалось освободить брата?

— Да, Ноху и его любовницу вскоре освободили из тюрьмы, а дунганину мы уплатили за жену выкуп.

— Все это вы сделали с помощью Турсуна?

— Н-н-нет, — сказал Орха неуверенно после краткого замешательства.

Прошло несколько дней, в течение которых Орха не давал правдивого ответа на этот вопрос. Говорил одно и то же, что его связь с Турсуном лаоцзунем заключалась лишь в том, что через него он передавал брату продукты и узнавал о ходе следствия.