Небесная канцелярия

Лео пытался поймать машину на пыльной обочине неподалёку от придорожной забегаловки. Наступающий майский вечер нёс с собой приятную прохладу. Сюда Леонарда подбросили сначала на новеньком авто с кондиционером, потом на старом драндулете. Конечно, можно было полететь или просто переместиться, но Леонарда всё достало. Достали работа, начальство, коллеги. Ему не хотелось никаких напоминаний о своей сущности. И он в очередной раз голосовал на трассе и наслаждался свободой. Он любил дороги, любил убегающие в неизвестность асфальтовые змеи, пролетающие мимо посёлки, утренние туманы над полями, полуразвалившиеся автобусные остановки. Обратно, скорее всего, придётся лететь, но туда – надо взять от дороги всё. Он чувствовал, что в дорогах кроется особая магия, но не торопился брать её в оборот, изучать, препарировать. Ему хотелось, чтобы эта магия подольше оставалось его личной, непостижимой, нетронутой.

– Эй, друг.

Лео обернулся на голос. Солнце светило в лицо, и он сразу не рассмотрел говорившего, различил только силуэт и гитару на накинутом через плечо ремне. Солнцезащитные очки, позволяющие видеть суть каждого, Лео закинул на самое дно рюкзака.

– У тебя молния разошлась.

Лео скинул с плеч рюкзак, тот и вправду оказался расстёгнут.

– Спасибо. – Он поправил замок.

Незнакомец прислонил гитару к отбойнику и принялся копаться в своём рюкзаке. Сейчас Леонард хорошо его разглядел. Парень был одет в потёртые джинсы и некогда голубую, но теперь вылинявшую рубашку. На ногах – пыльные сандалии. Волосы до плеч, тоже выгоревшие до светло-русого оттенка. Недельная щетина. Пара верёвочных браслетов на запястье.

Мимо промчалась очередная машина, подняв столб пыли. Леонард чертыхнулся и полез в карман за сигаретами.

– Куришь? – спросил он незнакомца.

– Нет, бросил. Где же… а, вот.

В его руках оказались скетчбук и коробочка с углём.

– А не возражаешь, если я с тебя набросок сделаю? У тебя типаж такой колоритный, и антураж как раз подходит. Это недолго. С меня кофе.

– Да делай на здоровье. Я никуда не тороплюсь.

– Тебе в какую сторону?

Лео указал рукой.

– Значит, не по пути. О, вот так постой минутку!

Придорожное кафе, своеобразный перекрёсток судеб. На парковке стояли фуры, курили водители, лежали приблудные псы. В одной стороне располагался деревянный туалет, в другой – автозаправка. Над входной дверью висело безвкусно исполненное название, обведённое неоновой лентой, – скорее всего, даже если иллюминация ночью и работала, то с перебоями. И само название было таким, что в жизни не запомнишь, все они однотипные: то ли «Маяк», то ли «Рассвет», то ли какое-то женское имя. Быть может, когда-то все владельцы придорожных кафе собрались вместе, и каждый вытянул себе из шапки бумажку с рандомным названием? Внутри пахло пережаренными чебуреками. Кофе здесь предлагали единственной разновидности – растворимый «Три в одном», в гранёном стакане с пластиковой палочкой.

Два случайных попутчика, которые видели друг друга впервые в жизни и через считанные минуты разойдутся навсегда, сидели за плохо вытертым пластиковым столом и разговаривали.

– Чем занимаешься? – спросил Лео.

– Я художник. Брожу по миру, ищу интересные типажи. Знаешь, что мне нравится больше всего? Показывать людям, кто они на самом деле, изображать душу.

– Я надеюсь, ты не творец? – сквозь зубы сказал Леонард.

– Что?

– Нет, ничего. Не обращай внимания, профдеформация.

– А, ясно. У тебя отпуск, что ли?

– Да, вот пара дней уже прошла.

– То-то я вижу, замотанный ты совсем. Кем работаешь?

– Да так. В офисе. Глобальная корпорация, ничего особо интересного. Так что ты там про изображение души говорил?

– Ну, бывает, человек внешне непримечательный, видно, что он сам в себя не верит. А когда я его рисую, стараюсь продемонстрировать, какой вижу его душу, раскрыть самые лучшие стороны. Знаешь, души такие красивые на самом деле, это всегда завораживает. Люди благодарят, им нравится, вдохновлённые уходят, верить в себя начинают.

– И как ты это видишь? – с подозрением спросил Леонард.

Художник улыбнулся, почёсывая небритый подбородок.

– Талант. Опыт. Насмотренность. Конечно, бывает, и ошибаюсь, и вдохновение пропадает. Тогда надо перезагрузиться, отвлечься. Вот на гитаре играть понемногу учусь, подумываю камерные концерты в городах давать. Уже приглашали пару раз.

– Круто.

– Ага. А ты чего совсем с лица спал? Проблемы?

– Проблемы…

– Хочешь, поделись. Всё равно сейчас в разные стороны разъедемся, а на душе, может, легче станет.

– Работа не отпускает. Накосячил я там сильно. Подставил друзей, коллег. Из-за меня погибла Мечта…

– Только ли из-за тебя?

Леонард вскинул голову. Художник смотрел на него, отпивая остывающий кофе из стакана. Удивительные ярко-голубые глаза излучали такой свет и добро, что, казалось, всё вокруг на миг померкло. И улыбка его была под стать глазам – добрая и открытая. Лео помедлил, но продолжил:

– Если бы я не придумал этот дурацкий проект, всё было бы хорошо.

– Хорошо? Возможно. А как насчёт счастья?

– Счастья?

– Именно. Я так понимаю, что всё и без того было хорошо. Но все ли были счастливы?

Лео задумался.