Небесные тираны. Столетняя история бомбардировщиков

Советскому зрителю было достаточно только увидеть процессию из 25 огромных, сверкающих на солнце оригинальных и современных самолётов, катящихся по Красной площади на военном параде 1950 года. Но Ил-28, с его сигарообразной формой, заканчивался заостренным стеклянным носом, что делало его до смешного похожим на американский Б-45 «Торнадо», если не считать возвышающихся реактивных двигателей. А экипаж, хотя и уменьшенный до трёх человек против четырёх на «Торнадо» за счёт отказа от одного из пилотов, сидел так же пристёгнутый в герметичной кабине. Даже часть крыла, на которой располагались реактивные двигатели, была почти идентична, так что за исключением чуть более тупого угла хвостового оперения, несомненно, разговор о копировании уместен. Также была на 20 процентов уменьшена круглая носовая часть, что означало сокращение бомбовой нагрузки на треть.

Ил-28 выпускался в огромных масштабах, всего было выпущено около 7000 штук, в том числе несколько сотен машин, произведённых в Китае под названием «Харбин Х-5». Здесь речь шла не о лицензионном производстве, а о чистом пиратстве — своеобразном копировании, которое китайцы позволили себе производить после разрыва отношений между Китаем и СССР в 1960-е годы, когда возникли разногласия по поводу идеи китайского лидерства в коммунистическом мире.

Самолёты советского производства Ил-28 быстро распространились по разным странам, которые впоследствии (в 1955 году) образовали Организацию Варшавского договора, и при этом их цена была достаточно низкой, чтобы и более бедные страны коммунистического толка в Африке и Азии могли их приобрести, например такие, как Марокко, Йемен, Ирак, Пакистан, Северный Вьетнам, Индонезия, Сомали, Египет и Сирия. Распространение Ил-28 происходило практически параллельно с распространением американцами аналогичного по размеру винтомоторного бомбардировщика А-26 «Инвейдер». Но в то время как А-26 мог обслуживаться и модернизироваться обычными механиками — даже запасные части можно было заменить в обычной мастерской — реактивный самолёт Ильюшина полностью зависел от квалификации советских инженеров, что делало его крайне непрактичным.

Сирия, закупив несколько самолётов в конце 1950-х годов, испытывала серьёзные проблемы с их эксплуатацией. Вскоре большинство из них были либо сбиты, либо разобраны на запчасти. Последние два были уничтожены в Шестидневной войне 1967 года, так ничем себя и не проявив. Это была повсеместная проблема. Во всем мире Ил-28 стояли без дела, их боевая мощь была в лучшем случае просто символом.

Я помню историю, связанную с моим основным предметом — архитектурой. Шведское исследование передовых низкоэнергетических домов показало, что подавляющее большинство их владельцев явно гордились сложной автоматикой с мигающими огнями, датчиками и индикаторными экранами. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что почти никто не пользовался умными системами энергосбережения. Домовладельцы даже не знали, как ими управлять, а некоторые проявляли почти демонстративное нежелание попробовать{443}. Для некоторых наименее устойчивых режимов, которые пошли на приобретение Ил-28, было, вероятно, достаточно, чтобы самолёт буксировался по улице тягачом один раз в год. В качестве демонстрации силы для устрашения своих граждан этого было более чем достаточно.

Несмотря на ряд неудачных опытов, светский и дружественный коммунистам режим в Афганистане также решился сделать ставку на бомбардировщики Ильюшина. При мощной поддержке Советского Союза он утвердился у власти после Саурской (Апрельской) революции 1978 года и образовал Демократическую Республику Афганистан (ДРА) со столицей в Кабуле. Марксистская Народно-демократическая партия Афганистана приобрела статус правящей, а её основатель и лидер Нур Мухаммед Тараки возглавил правительство. Национальные ВВС быстро получили 30 самолётов, к которым прилагались хорошо обученные русские экипажи, и разделили их на 3 эскадрильи{444}. Именно их и послали бомбить Герат в конце марта 1979 года. Целью было подавить народное восстание против насильственной аграрной реформы. Лидер повстанцев Голан Мохаммад Машан не скрывал, что восстание имело и религиозный подтекст. «Как мы можем согласиться с тем, что люди, считающие религию „опиумом для народа“, учат наших детей?»{445}.