Небо молчаливое

«Если я хочу вернуться, – напомнила Эмма себе, – я могу написать в дирекцию. Я могу попросить Эву, она устроит скандал и за мной пришлют корабль», – она прыснула. Со скандалящей Эвой связываться как минимум не надо, а лучше быть где-нибудь на другой планете. Как я сейчас! Она спустилась на уровень ниже, здесь торговали духами. Голова переполнилась запахами, точно всполохами разноцветных атласных лент. Эмма пошла быстрее. Её немного мутило. Хотя не так уж она и пьяна. Бывало хуже. Нет, кажется, она уже совсем не пьяная. Абсент выветрился ещё на четвёртом, а тут просто воняет. И хватит корить себя. Что сделала, то сделала.

«Неужели я действительно хочу вернуться? – удивилась Эмма. – Или снова ищу любви хоть где-нибудь, где-нибудь, где вместо любви чрезмерная опека и жирные оладьи на завтрак? Один раз можно, но не всю чертову длинную жизнь».

На втором продавали одежду. Однажды Луи приволок ей сумку, шикарную сумку, карманов в ней было столько, что, если распилить Небо и распихать по отделениям, остается ещё немного места для воды и подводки. Но сумку Луи украл, и Фет вернул её обратно.

На первом этаже торговали овощами, сыром, вином, рыбой, хлебом. У лестницы пахло приятно свежей выпечкой и виноградом, а ближе к выходу воняло. Эмма наказала себе не вдыхать эту рыбную пакость, ускорила шаг. Продавцы с прилавков зазывно орали. Эмма шагала, дверь приближалась

Собака!

«Зараза», – подумала Эмма.

Большущая чёрная носатая и в тапках. Боги, собака в тапках! На каждой лапке по розовой тапке. Эмма замерла, но не от страха, а по привычке: собака ни бежала, ни рычала, ни скалила пёсьи зубища, а тихонько шлёпала своими розовыми тапками, принюхиваясь к фонтанному парапету. «Нормально», – подумала Эмма. «Бей, беги, – вспомнила Эмма, – замри». Последнее было как раз про неё: во время стресса она ни бежала, ни «била морды» как Константин, а исчезала, точно выцветала из собственного тела, из страшного мира. «Но сейчас я, кажется, здесь», – отметила Эмма, внутри не ухало, ни леденело. Она вдохнула глубоко и выдохнула. Когда тебя нет, тебя и не трогают. Собака ткнулась мокрым носом Эмме в колено.

«Привет, – сказала Эмма, – можно тебя почесать?». Она протянула руку, рука чуть дрогнула, дракон раскачивался в облаках. Собака внюхивалась в Эммину сумку. «Там пусто, дружочек», – Эмма запустила пальцы в собачий загривок. Шерсть на ощупь оказалась сальной и жесткой. Ей повиляли хвостом. «Всё хорошо, – сказала Эмма, – хорошо. Дома, у меня тоже есть песель. Я вас лю… люблю?».

– Доброго дня, госпожа! – послышался басовитый голос. Людвиг. Эмма узнала его и впервые не почувствовала страха.

– Привет, – она подняла голову и улыбнулась, глядя пирату в глаза. У Людвига были славные голубые глаза. – Твоя?

– Моё! – усмехнулся пиратский капитан. – Позавчера выменял. На твой скафандр, не обессудь, госпожа.

Эмма пожала плечами. Отдал и отдал. Важнее другое:

– Откуда на Верне пёс? Был корабль Старого мира?

«Конечно…», – подумала Эмма. На Верне собак не держали. А Людвиг завёл.

– Всё знаешь, госпожа! Был. С Полиса. Слышал, ищут кого-то. Тирхского генерала. Золотом заплатить готовы, представляешь, а не тушёнкой! Но я таких… хм… Кесаева не встречал, – Людвиг широко улыбнулся.

– Спасибо, – прошептала Эмма.

– Пустяк, госпожа. Вот за тушёнку и пошуршать можно. Ты только, Эмм, с Викторо́м не шути. Он пташек своих… Да что я тебе рассказываю! – он хлопнул себя по ноге. Людвиг считал, что Эмма знает все хитрости небесного пиратства не хуже него. Он считала её своей. И это умиляло. – Впрочем, хорошего неба тебе, госпожа!

– И тебе, Людвиг! – Эмма не умела и не любила называть людские имена. В них столько силы и ключ к уязвимости… – Пусть небо всегда будет добрым к тебе!

Людвиг благодарно кивнул, очень уж любил это напутствие.

– За мной, Ниобате! – окликнул пират. Пират улыбался. – За мной!

Глава 11

ваша честь

I

«Я, – задохнулся Луи, – просто влюбчивый!», – попытался оправдаться он. Фет посмотрел неодобрительно. Ну и подумаешь! Он на всех так смотрит. На всех.

«Тогда попробуй влюбиться в какого-нибудь ещё. Попробуй», – сказал доктор. Он что пытает его своим равнодушием? Он о консервах больше волновался! Он о… Он!

«Ну и… – вспыхнул Луи, – Ну и попробую!».

Из корабля он выпрыгнул с честным и злым намерением влюбиться да так чтоб всем тошно стало! Ну может не всем, но доктору точно.

Вагон встал, Луи чудом лишь ухватился за дальний поручень, слева на него повалилась женщина, женщина справа ткнулась носом в плечо своего не то отца, не то мужа, сзади с мягким хлопком рухнул руль от самоката, самокат тоже рухнул, но потом, беспомощно завалившись набок. Хозяин выматерился и ткнул Луи локтем, добавляя ещё пару градусов нелюбви к самокатам. Луи вообще и сам катался, он катался на всём, включая тележки из супермаркетов и чужие корабли, но если выбирать, Луи предпочёл бы доску без руля или руль без доски.