Нечаянная радость

К старому вору Феде потянулись отбывшие срок товарищи. Они хотели жить свободно, но как жить, не воруя, не знали. Федя подошел с ними к батюшке и взял благословение на постройку барака на территории храма. Батюшка благословил и, мало того, – вынул собственные сбережения и отдал в руки Феди. И бывшие заключенные, которым просто некуда было деться, построили себе немудрящее жилье под надзором Феди и указаниям батюшки, и стали жить в условиях, приближенных к монастырским. Работать они ходили поденно к жителям поселка, а некоторые – на местную лесопилку. Батюшка Севериан освятил новый барак и, напутствуя их, сказал так:

– Живите честно, работайте, посещайте храм Божий, но пьянку, курение и мат изживайте. Я не принуждаю вас к строгой духовной жизни, но хочу, чтобы вы очистились от греховной тюремной скверны, осмотрелись в миру и подзаработали себе денег. Кто захочет идти в большой мир, пусть уходит в свое время, кто захочет завести семью, пусть женится и идет к жене, а кто хочет остаться и работать Богу, пусть остается.

Новые поселенцы – бывшие зэки – оказались золотыми ребятами. Они отремонтировали храм, покрасили крышу, в церковном дворе устроили цветник и сад. Батюшка с ними не знал никаких забот. Правда, с двоими пришлось расстаться за их неуемное пьянство и разгульную жизнь. Поселенцы устроили над ними суд и выгнали их.

Однажды утром стряпуха Марья, не дождавшись батюшку к завтраку, постучалась к нему в комнату.

– Что это, вы, батюшка, не идете завтракать?

– Беда, Марья, беда. Заходи и посмотри, – услышала она неразборчивый ответ.

Когда Марья вошла, она увидела батюшку, лежащего на полу рядом с постелью. Левая половина тела у него была парализована.

– Ах, ти, Матерь Божия! Да никак вас паралич расшиб?!

– Вот именно – расшиб, – невнятно произнес отец Севериан. – Все, Марья, отгулялся, отслужился, теперь – на покой.

– Ничего, может, Бог даст, еще оклемаетесь…

– Может, даст, а может и не даст. Звони, Марья, в Епархию. Скажи, отец Севериан разболелся надолго, служить не может. Пусть присылают замену.

Нового священника, посланного из Епархии взамен разболевшегося отца Севериана, староста знакомил с храмом. Спустились они и в подвал. Он был сводчатый, просторный и сухой. Под самым алтарем новый священник увидел две могилы под крестами.

– Чьи могилы? – спросил он.

– Могилы строителей храма – доктора и купца, – отвечал староста. – Царствие им Небесное.

В стороне от могил стояли ящики со свечами и церковным вином – кагором.

Батюшка Севериан сидел теперь целыми днями в кресле и смотрел в окно на летящие по ветру желтые листья, на низкие хмурые облака, на пролетающие стаи птиц.

– Коротка, коротка жизнь, – думал он, – не успел оглянуться, как пролетела без возврата. Николашу – убили, матушка – умерла… Книги собирал – кому теперь их оставлю?

Он написал письмо ректору Духовной Академии о том, что завещает свою библиотеку Академии. Просил прислать две грузовые машины за книгами. Вскоре машины пришли, и трудники полностью загрузили их книгами и укрыли брезентом. Машины, взревев моторами, тронулись с церковного двора. Батюшка смотрел им вслед и благословлял здоровой рукой. Понемногу он стал ходить по дому, подволакивая ногу, с висящей как плеть левой рукой. На Богослужении его усаживали в кресло в алтаре. Новым священником батюшка был доволен, потому что видел, как тот служит со знанием дела и как он добр к прихожанам. Прихожане батюшку не забывали и навещали его почти каждый день, оставляя различные дары: то баночку соленых грибков, то варенья, то меду. Но враг человеков тоже не дремал и готовил батюшке последнее и тяжелое испытание.

В зимнее время, когда сумерки у нас на севере держатся целый день, а окна замерзшие и запорошены снегом, батюшка коротал дни в своей келье у теплой печки за чтением Библии, сверяясь с толкованием Иоанна Златоуста. Внезапно в уличную дверь кто-то стал звонить и стучать каким-то тревожным стуком. Батюшка запахнул подрясник, взял палку и, ковыляя, поспешил в холодный коридор. В коридоре было темно и скользко. В двери стучали все сильнее и настойчивее.

– Иду, иду! – кричал батюшка, торопясь к дверям.

Но вот, палка заскользила по полу, он потерял равновесие и тяжело упал на пол. Стук в дверь сразу прекратился, и кто-то, скрипя ступеньками, ушел. Батюшка лежал, изнемогая от острой боли в правой ноге. Часа через два с улицы пришла Марья и застала батюшку лежащим в темном коридоре. Она стала его поднимать, и он болезненно застонал. Марья перенесла его на кровать и бегом понеслась в больницу, откуда привела врача. Врач, осмотрев батюшку, велел нести его в хирургическое отделение. У него оказался тяжелый перелом правого бедра. Позвали трудников, которые на носилках осторожно понесли батюшку в больницу. Дорога в больницу шла все в гору по обледенелым деревянным ступенькам. От каждого толчка батюшка стонал и говорил:

– Это моя последняя Голгофа, назад уже дороги не будет.