Нечаянная радость

Его поместили в маленькую палату на кровати с приподнятым ножным концом для вытяжения. К правой ноге был прицеплен тяжелый груз, сильно тянувший ногу и вызывавший постоянную боль. От неподвижного лежания на спине на крестце быстро появились пролежни. Марья по два раза в день приходила кормить батюшку, но он ел очень плохо.

– Больно тебе, батюшка? – спрашивала она.

– Больно, Марьюшка, больно, родимая. Ветхая, ветхая у меня стала плоть. Пришло, видно, время уходить туда, где несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная.

– А ты стони, батюшка, стони, со стоном-то оно легче, – говорила Марья.

– Стону, милая, стону. Охает старинушка, крехает старинушка, пора старинушке под холстинушку да в могилушку.

– На все воля Божия, – говорила Марья. – Там вас ждет убиенный воин Николаша и матушка Олимпиада.

– Да, ждут меня, ждут, – тихо говорил батюшка и засыпал.

Со Святыми Дарами к нему пришел священник. Исповедал, причастил его и совершил елеопомазание. Марья, постелив себе на пол войлок, на ночь оставалась в палате. Ночью батюшка был беспокоен, часто бредил. Вспоминал прожитую жизнь, благодарил Господа, что напоследок попустил ему крепко поболеть.

– Здесь помучаюсь, там будет полегче. Это хорошо, что Господь посетил меня.

Марья с горечью замечала, как батюшка слабел с каждым днем, как изнуряла его лихорадка, и говорил он уже тихо – шепотом.

Тихо и незаметно под утро он уснул навеки на Сретение Господне. Мороз стоял лютый, и церковные трудники долго долбили заледенелую землю железными ломами, отогревали ее кострами. Народу в храм, несмотря на жгучий мороз, пришло много. Отпевали отца Севериана по монашескому чину торжественно и долго. Из Петербурга приехали бывшие однокашники по семинарии и, понурившись, стояли у гроба. Некоторые поднимали с лица воздух и последний раз смотрели на исстрадавшееся лицо батюшки. После отпевания гроб подняли и с пением ирмоса «Помощник и Покровитель» трижды обнесли вокруг храма. С преднесением могильного креста и пением «Святый Боже, Святый Крепкий» понесли гроб на кладбище и похоронили рядом с матушкой. Трудники засыпали могилу землей, поставили крест, и все по русскому обычаю пошли на поминки, на прощание спев перед могилой «Вечную память».

Около дороги (Рассказ русской женщины)

Давно, лет десять тому назад, жарким летом сидел я при дороге и ждал автобуса на Феодосию. Рядом со мной сидела старая женщина с пустыми бидонами и корзинами. Вероятно, возвращалась домой с базара. Мы разговорились. Обычно на юге люди любят общение, и она рассказала мне свою жизнь. История незамысловатая, но в ней я увидел глубокий смысл значения Церкви в жизни народа. Как в капле воды отражается солнце, так в истории этой семьи отразилось значение Церкви в лице старого монаха отца Мисаила. Церковь – это Сердце народа. Начнет оно сбиваться с ритма – плохо бывает народу, а если остановится оно – погибает и народ.

Мой дом – у дороги, и имя мое – Акилина. Современная молодежь смеется: что за имя такое, неслыханное и смешное? Да уж, такое имя при крещении на седьмое апреля мне батюшка влепил. А куда денешься? Вот и ношу его восьмой десяток и худого от него ничего не вижу. Вот, когда была молодой девкой, то пожаловалась в церкви батюшке на имя свое нелепое:

– Парни говорят: всем ты хороша, всем взяла, только имя твое подкачало – не комсомольское оно. Нельзя ли, батюшка, сменить его?

– Нет, милая, имя это дано при крещении. Значит – оно крестильное, и Господь знает тебя под этим именем, и Ангел-хранитель приставлен к тебе тоже под этим именем. Имя это древнее, греческое и означает оно: орлиная. От птицы сильной, бесстрашной и независимой это имя. И ты будь такой же.

– А вот парни говорят, что…

– Да что там парни! Значит, не годятся они для тебя, не стоят они тебя. Найдется и на тебя парень, погоди. Бог пошлет.

И прав был батюшка. Бог послал мне такого мужа, что лучше и не бывает. Он звал меня Акилинушка. Прожили мы вместе пять лет, нажили двоих детей золотых – мальчика и девочку. Жили мы в деревне между Старым Крымом и Белогорском. Жили спокойно, курортники нам не докучали, потому что местность наша не ахти как привлекательная и моря нет. Оно горным хребтом закрыто, правда, лесистым, ну, пасутся там козы – животные шкодливые, шакалы водятся, дикие кабаны. В общем, для туристов интереса нет. Поэтому и жизнь у нас спокойная. Промеж русских жили у нас и татары, и караимы, и крымчаки. Караимы – это евреи, которые иудейский талмуд не признают, а почитают только Ветхий завет. Мелочь вроде? Однако благодаря этой мелочи немцы их не расстреляли. А крымчаки – это смесь евреев с татарами, признающими талмуд, и немцы их всех под корень вместе с евреями и цыганами. А цыган-то за что? Немцы говорят: паразиты они, зря землю обременяют. Вот такая у них тактика была распорядиться, кого куда управить. Ну, это я вперед залезла во времена, когда к нам война пришла.