Недеццкие сказки для перешкольного возраста

Йенифер вскочила со стула. Хмель с чародейки слетел в одно мгновение — лицо стало серьезным и сосредоточенным.

— Оставайся тут, — бросила она и вышла за дверь. А уже в коридоре с ненавистью выкрикнула: — Скоя’таэли!

Следовать её указанию Юля, естественно, не стала. Выскочила следом за магичкой и лишь успела увидеть происходящее внизу побоище: перевернутую мебель, наседающих на Геральта со всех сторон противников. А в следующее мгновение Йенифер из Венгерберга подскочила к ведьмаку, сделав несколько пасов руками, и обхватила его за торс.

— Ты ж мешаешь ему драться, — процедила сквозь зубы Юля.

Но в следующее мгновение она поняла, для чего волшебница это делает — Геральта и Йен окутало серебристое сияние, от которого во все стороны брызнули аморфные пятна искрящегося марева, деформирующие всё на своём пути, разбрасывающие противников в стороны, заставляющие шипеть их тела, как жир на раскалённой сковороде.

Несколько сгустков энергии, врезавшись в ступени, ведущие на первый этаж, мгновенно прожгли доски в местах соприкосновения с деревом, обдали жаром наблюдавшую с этих ступеней Юлю и в следующее мгновение лестница рухнула. А вместе с ней и девушка.

Сверху на неё обрушилась какая-то балка, и Юля отчетливо услышала треск ломающихся ребер в грудной клетке. Приглушённый, будто сквозь вату. Открыла рот, чтобы закричать, но из горла вместо вопля забулькала кровавая пена.

— Я же просила, — в отчаянии произнесла волшебница, присаживаясь рядом. — Зачем ты вышла из комнаты?

— Береги Геральта, — прохрипела в ответ, плюясь кровавой пеной, Юля. — CD-Projekt испортит эту сюжетную линию.

— Кто?

Объяснять не хотелось. А ещё не хотелось вот так умирать. Грязная, вся в саже…

ЗДЕСЬ

— Э! Батя! Э! Бать! — позвал Горыныч, пытаясь растолкать пьяненького крестьянина, слушавшего байки Яги, да так и захрапевшего подле поленницы. — Долго я тебя будить буду? Э! Бать!

Крестьянин открыл один глаз, пьяно уставился на морду Горыныча, пробормотал:

— Теща, как ты задолбала… — и снова нырнул в объятья Бахуса и Морфея.

— Доченька, — наблюдая из окна за суетящимся Змеем, позвал царь, — а он опять сквернословит, Горыныч твой.

— Во-первых, он не мой, а свой собственный. Во-вторых, я не развешиваю уши вдоль подоконника, когда кто-то разговаривает о чем-то личном.

— Хорошенькое дело, — возмутился самодержец, — он его отмужеложить грозится. А я внимания не обращай?

— Что? — округлила глаза Василиса и снова подошла к окну.

— Вот, видишь? Говорит: ебать давай.

— Э, Бать, вставай, — продолжал тормошить пьяного Горыныч, — почки застудишь.

— В очко… Что? — спросил царь у дочери.

— Папенька, вы, когда умываетесь поутру, уши всё-таки тщательнее мойте, — посоветовала Василиса и вернулась к своим делам.

ВНЕ

Имея много мыла, можно отмыть всё, что угодно.

ГДЕ-ТО, КОГДА-ТО

Грязная, вся в саже. Блин, это ж надо! Но она ведь не могла лечь в постель, не приведя себя в порядок? Не пили же вчера. И что это за кровать такая? Стоп! Верона, Замок Фольтеста, корчма. Ромео. Геральт, Йенифер. Сон? Во сне? Но если сейчас она, наконец, проснулась, то почему не у себя дома и где томик Шекспира?

В соседней комнате, отделенной занавеской, заскрипело и стукнуло об пол, будто кто-то сделал шаг на костылях по видавшему виды паркету. Еще раз.

— Грязная тварь! — донёсся дребезжащий голос из-за занавески.

Выяснять, кто же там скрывается, не было никакого желания, и напуганная Юля метнулась к открытому окну. Повезло — частный дом, первый этаж. Перевалившись через подоконник, девушка, как была в пижаме, выбежала за калитку, открыла рот, чтобы позвать на помощь, но увидела крокодила.

Прямоходящего крокодила.

В костюме.

С курительной трубкой во рту.

С двумя таким же прямоходящими крокодильчиками, вышагивающими рядом.

Отличие было не только в росте, но и в одежде — маленькие рептилии были наряжены в костюмчики матросов.

— Я тебя съем, грязнуля! — прорычало существо.

— А-а-а-а-а! Говорящий крокодил! — в панике заорала Юля, метнувшись обратно во двор и закрывая калитку.

— По утрам умываясь и вечером тоже, — сообщила рептилия с той стороны забора, — вероятность дизентерии снижая, не оставишь шанса глистам.

— Японский городовой! Это ж сказка про Мойдодыра! — осенило девушку.

И всё стало на свои места.

Чего от неё требуется? Помыться? Да с радостью! После условий, в которых она путешествовала с ведьмаком и переделки в корчме, это будет нелишним. В конце концов, что такое говорящая мебель из ванной комнаты в сравнении со сжигающим всё на своём пути маревом? Детские сказки.

Спустя пять минут она нежилась в наполненной до краёв деревянной бадье; мочалки, зависнув над бортиком, ждали команды приступать, а скрипящий умывальник на ножках, стоя где-то за головой, читал лекцию о гигиене.

Немудрено, что под монотонное бормотание Юля задремала, наслаждаясь благоуханием мыла, отдающего розами, в горячей воде, дарящей ощущение комфорта.

ВНЕ

Мыло — показатель цивилизованности.

ВСЁ ЕЩЕ КОГДА-ТО