Недеццкие сказки для перешкольного возраста

Вода из лесного ручья, подстреленная Геральтом дикая птица, неумело зажаренная на костре, запеченное мясо с овощами, которое им подали в корчме, сиротливо стоящей метрах в пятистах от города. Свирепый взгляд ведьмака на кметов, прервавший начавшееся было обсуждение Юлиных прелестей… Всё это накрылось медным тазом сразу после наступления третьего дня. Точнее, сразу после Юлиного пробуждения. А может, даже чуть раньше.

Реальность стартовала с грохота распахнутой двери и отдалённого голоса Геральта:

— Йен, это не совсем то, что ты подумала…

— Да я вообще не думала, кобель ты белогривый! Я знала! С самого начала знала, что добром это не кончится!

Девушка вскочила с набитой соломой лежанки, в чем мать родила, увидела пышущую гневом темноволосую фурию с неестественно-фиолетовыми глазами, в строгом, не лишённом вкуса одеянии и весьма увесистым украшением в форме звезды на шее.

В следующее мгновение обнаженная Юля почувствовала, как её тело отрывается от пола и, устремившись по воздуху, впечатывается в стену. Да там и остается, не доставая ногами до пола.

— Йен, я…

Дверь так же громко захлопнулась, как и открывалась, оставив ведьмака по ту сторону конфликта. Несколько раз вздрогнула — видимо, ведьмак попытался высадить её плечом — но не поддалась.

Волшебница подошла к скованной магическими путами девушке и оценивающе оглядела её. Спустя пару мгновений невидимая хватка ослабла, плавно опустив Юлю на пол. К этому моменту Юля тоже успела разглядеть соперницу, мысленно отметив детали. Если горб Йен в Аретузе выправили — осанка была идеальной, то с лицом явно предпочли не сильно заморачиваться. Нос был самую чуточку длиннее, чем стоило бы, сексуальности в тонких губёшках — минимум, брови вразлёт, но одна едва заметно скошена. Что-то не так с подбородком, тоже самую малость. Мужики, конечно, таких деталей не замечают, но всё же. Да и грудь, пусть и немного, но проигрывает Юлькиной. Оценив внешний вид магички, Юля интуитивно почувствовала преимущество. «Анджей, Анджей, — подумала девушка, — не мог, что ли, Геральту любовь посимпатичнее придумать? Или это моя фантазия её такой рисовала?»

— А тебе норм с такими духами? — совершенно буднично спросила Юля, пройдя к кровати и начав одеваться.

— А что не так? — опешила волшебница.

— Да ну капец, сирень и… — Юля повела носом, улавливая детали аромата, — крыжовник? Они ж не сочетаются.

— Разве? Мужчины находят этот аромат чарующим.

— Мужики в этом аромате унюхивают детство, — ультимативно заявила Юля. — А все мужики — немножко дети. Кто-то больше, кто-то меньше.

— И? — еще больше растерялась чародейка.

— Поэтому и к сиськам тянутся, ¬— схохмила Юля. — А к тебе тянет тех, у кого сильнее развит эдипов комплекс. Не задумывалась над этим?

Остатки гнева на лице волшебницы уступили место задумчивости. Размышляя об услышанном, Йенифер принялась теребить амулет на шее. А Юля решила закрепить успех.

— И, раз уж на то пошло, можно было не врываться сюда, как разъяренная фурия, гремя дверью и швыряя людей в стены. Достаточно было постучать и озвучить претензии, — девушка уже оделась и уселась на грубо сколоченный табурет, облокотившись на не менее грубый стол. — Присаживайся, Йенифер.

— А ты дерзкая, — сообщила чародейка, принимая предложение присесть.

— Какая уродилась.

— Где уродилась, кстати?

— Далеко, — Юля попыталась сформулировать ответ таким образом, чтобы он был короток и понятен волшебнице, но ограничилась двумя словами: — Неместная, короче.

Как бы странно это не выглядело со стороны, спустя несколько минут женщины уже приветливо беседовали. Как будто одна и не заставала другую в постели своего возлюбленного. Спустя еще несколько минут Йенифер прокричала за дверь, чтобы Геральт принес вина. Тот не рискнул заходить внутрь и прислал вместо себя корчмаря.

Спустя еще полчаса, когда хмель ударил в голову, развязав языки и окончательно настроив на доверительный лад, Юля провела чародейке ликбез на тему комплексов, заложенных в подсознание с детства. А Йенифер — разоткровенничалась.

— Я не понимаю, люблю его или ненавижу. Порой мне хочется размазывать по стенам таких как ты, чтобы он был только моим. А иногда мне кажется, я согласна делить его с другой, лишь бы он был счастлив.

— Не-не-не! Я, конечно, особа раскомплексованная, но не настолько. Групповушечку, это вон, к Борху Три Галки. У него зерриканки-воительницы за такой расклад. Руками, ногами и тем, что между ног, тоже.

— Кто такой Борх Три Галки? — Йенифер была удивлена.

— Геральт в курсе.

Лицо волшебницы, почти оттаявшее за время разговора, вновь посуровело. И она закричала в сторону двери, подбавив в голос истерически-стальных ноток:

— Геральт, сукин сын! Чего я не знаю о Борхе и его потаскухах?

— Упс, — пробормотала Юля, понимая, что сболтнула лишнего.

Реакция на вопль чародейки, который наверняка слышала вся корчма, была странной. На первом этаже послышалась ругань. Затем что-то загрохотало, наводя на мысли о перевернутой мебели. И ещё раз. В какофонию звуков вплёлся звон стали. Внизу явно началась потасовка. Серьёзная.