Недеццкие сказки для перешкольного возраста

— О чем беседы беседуете? — проигнорировал царь замечание.

— Да вот думаем…

— А чего на холоде? — перебил Златофил. — Прошли б в палаты. Помещение просторное, теплое. Места много.

После этих слов на лице Кащея появилась хитрая ухмылка.

— Царь-батюшка, — заговорщицким тоном поинтересовался Бессмертный, — а хочешь, расскажу, как авторитет среди простого люда повысить?

— И какая мне выгода? — недоумевал Златофил. — Натопчут тут, обожрут дворец, да ещё и подарки им раздай. Нет! Я на такое не согласен.

— Как тебя такого недальновидного не свергли до сих пор?

— А меня не за что, — ухмыляясь, развел руками Златофил.

— Ну, не знаю, — пробормотал себе под нос Кащей, — одно только имя — повод для революции.

— Чего? — не расслышал царь.

— Говорю, любить тебя будут еще больше, если ты покажешь простому люду, что ты такой же обычный человек, как и они.

— Тем, что ёлку поставлю посреди дворца? — округлил глаза глава государства.

— И подарки поможешь раздать, — кивнул Бессмертный.

— Не царское это дело!

— Да ну папа! — подала голос молчавшая до этого Василиса, — мы ж тебе объясняли уже!

— Погоди, Василиса, — перебил её Бессмертный и, обращаясь к Златофилу, продолжил: — Морозко сейчас не в себе, а праздника люди будут ждать. Так?

— Ну, — кивнул царь.

— И тут, появляешься ты, как гарантия, что праздник никуда не денется и дети без подарков не останутся. Рады будут люди?

— Ну… да, — неуверенно согласился царь.

— И кому спасибо скажут?

— Мне, — начал улыбаться государь.

— И слава о твоём празднике пойдет далеко за пределы Тридевятого. Да еще и взял на себя обязательства не кого-нибудь, а самого Морозко! — Кащей выдержал паузу, а затем закрепил эффект: — И не просто взял, а выполнил не хуже него самого! Сам подумай, положительно ли это скажется на имидже?

— Положительно, — растянув улыбку во весь рот, согласился Златофил.

— Значит, организовываем?

— Да!

— Смотри, папа, — принялась разворачивать заранее подготовленный пергамент царёва дочка, — я уже всё посчитала, затраты копеечные. Привлечём всех, кто в замке, нарядим в костюмы…

Детей в зале становилось всё больше. Изумлённо они разглядывали убранство царского дворца, не забывая хватать с расставленных там и тут подносов угощения: конфеты, пряники, пирожки, причудливые фигурки из жженого сахара и прочие лакомства, набивая не только рты, но и пряча впрок, по карманам. В центре зала стояла здоровенная красавица-ель, щедро украшенная лентами, игрушками, заморской мишурой и все теми же конфетами в ярких обертках, привязанными к ветвям тоненькими, чтобы было легко оторвать, ниточками.

В трех центральных окнах торчали головы Горыныча, с которым детвора охотно делилась тем, что уже успела натаскать с подносов. Каждому хотелось погладить ужасное на вид чудище и угостить конфеткой, лично убедившись, что Змей страшный только с виду.

Горынычу такое внимание было приятно, а учитывая нескончаемый поток сладостей, почти безостановочным конвейером попадающих в его пасти с детских рук, приятно вдвойне.

— Пожалуй, в следующем году нужно будет повторить, — толкнул Кащея наблюдавший за детьми из-за портьеры царь. — Было бы неплохо создать традицию, которую подхватил бы и мой приемник, и приемник его приемника, и преемник преемника, который сядет на этот трон после преемника моего преемника. На века.

— Неужели? — притворно округлил глаза Бессмертный.

— Ну а чего? — царь поправил ватную бороду, натянул красную шапку на лоб и продолжил: — Представляешь, как было бы здорово, чтобы спустя века, самое первое лицо государства всё так же проводило в своем дворце праздник для детей? А?

— Это чем же?

— Да всем! Для имиджа, опять же, полезно.

— Не я ли тебе это совсем недавно говорил?

— А вот я сейчас еще как выйду к ним в образе Морозко, как взмахну рукой, как засветится елка огнями дивными, — продолжал проговаривать сценарий праздника, попутно мечтая, Златофил, — так будут говорить не только о том, что я щедрый, но и силами потусторонними владею. А это тоже, между прочим…

— Полезно для имиджа? — иронично спросил Кащей.

— Вот! Вот ты меня понимаешь, — похвалил царь Кащея, не отрывая взгляда от щели в портьере.

За штору проскользнула Василиса.

— Ну что, готовы?

— Да готовы, готовы, — отмахнулся Златофил, уже в который раз толкнув Кащея. — Это ж сколько этой кишке трехголовой сладкого надо, чтоб у него слиплось всё на выходе? Не проверял, Кащеюшка?

— Ну, папа, — дёрнула Златофила за рукав Василиса, — ну отвлекись ты!

— Ну чего?

— Давай ещё раз пройдемся по мероприятию. Надо, чтоб всё как положено сработало.

— А что может не сработать? — изумился Царь. — Кащей свою иллюминацию подсоединил?

— Да.

— Перед началом праздника вы её проверили?

— Проверили.

— Работает?

— Работает.

— Ну и всё! Я выйду, скажу «Елочка зажгись!», Кащей на рубильник надавит и ёлочка засветится. Отрепетировали? Иди вон, лучше за Ягой присматривай, а то она уже во всю снадобьями барыжит. А мы обещали, что праздник будет благотворительный.

Презрительно фыркнув, Василиса отодвинула угол занавеса и проскользнула в зал.

— Яга, ты в своем уме? Ты чего тут за распродажу устроила-то?