Недостающее звено

На этом он закончил. По его тону несложно было понять, что все им озвученное будет выполняться от А до Я. Мы с Мухой пошли устраиваться на житье; на втором этаже было много комнат, которые назывались смешным словом «кубрики». В каждом кубрике было по 4 кровати, и стоял стол в центре. Мы разместились в номере 5, покидали все вещи под койку и стали готовиться к мед. обследованию. Медкарты мы привезли с собой, а там были все наши болячки и все проблемы подчеркнуты красным. Наверное, по этой причине Муха сидел и многозначительно двигал своим правым плечом, а я мял свою левую кисть. По коридору бегал паренек и собирал квалификационные удостоверения и всех предупреждал, что медкомиссия только с паспортом. Мы пошли вниз, заняли очередь и присели на скамеечку. Врачей было аж трое, и опять все начиналось с взвешивания. Все контролировал один из приставленных нам тренеров, он поздоровался с Мухой за руку, спросил про Мухиного тренера и попросил передать от себя привет. Он взял у Мухи медкарту, увидев у него вывих плеча, посоветовал перед врачами сильно не расхваливать свое здоровье. Им такое всегда кажется подозрительным.

С весом, как я и ожидал, оказалось все нормально, еще был запас, а после недельных сборов он еще должен был слететь. В носу и в ушах у меня тоже вроде все было в порядке. Долго осматривали и крутили мою кисть, разглядывали снимки, всю шишку прощупали, но на бумажке написали красным «Допущен». Муха хмурил брови перед врачами, стараясь меньше говорить, и его тоже допустили. Когда медкомиссия закончилась, нас всех попросили построиться по весам и сказали, что сегодня – только чтобы познакомиться. В моем весе было 7 человек, и, как назло, больше половины были с хмурыми бровями и плотно сжатыми губами. Лица, обреченные быть победителями.

Обед был еще более солдатский, чем завтрак: но только теперь носили не на общий стол, а раздавали по подносам, только кассы в конце не было. Еда была хорошая, и ее было много. Только есть нужно было с большой опаской. Муха в свой вес едва-едва влезал, а потому приходилось раздумывать, глядя в дымящуюся чашку борща со сметаной. Тут наливают всем поровну, только сам себе каждый выбирал гильотину. И это справедливо. Ко всему прочему комфорту я обнаружил на этаже телефон-автомат междугородний, тот, что по 15 копеек. Как тот, что однажды сослужил мне службу в фойе «Бич-холла».

Сейчас, после обеда, я сидел на кровати под тот же транзистор, который выдавал «Машину времени». Муха вытащил из своей сумки маленькие дорожные шахматы, с первых же ходов стало понятно, что его птица счастья умерла. Я три раза его обыграл и, оставив его подумать, пошел звонить. У автомата стояли двое, похоже, «полутяжи». Они куда-то не могли дозвониться, и из их разговора я уяснил, что кто-то видел письмо из областного здравоохранения, в котором предписывался особый контроль за молодежью на сборах. Долго шел гудок вызова, но мама все же взяла трубку, и тут началось совсем мне непонятное. Она с первых слов начала меня хвалить и удивляться, как я так быстро перед отъездом сумел решить главную проблему – забор. Сейчас она всем этим любуется, и теперь наш домик имеет совсем другой вид. Она через слово меня хвалила, а я не знал, что говорить. Но все-таки понял, что в день моего отъезда из ниоткуда у нас появился новый забор, к тому же, судя по маминым восторгам, он был ровным и совершенно красивым. Больше ни о чем она говорить не могла, но я доложил, что уже на месте и все у меня ладится. Стыдно сказать, но мне приятно было думать о новом заборе, а уж откуда он появился, надеюсь по приезду разобраться. А может это чудо? Когда думаешь о чуде, да еще и на полный желудок, скажу вам братцы, это замечательный комфорт. Чудеса случаются, но случайных чудес не бывает.

Судя по расположению фигур на шахматной доске Мухи, он выиграл у соседа по проходу. Дальше через проход еще несколько человек резались в покер «на уши». В данный момент проигравший получал по этим нежным местам. Я смотрел на все это и ясно понимал, что с завтрашнего дня будет все по-другому, начнется жесточайшая борьба за то, чтобы попасть в число этих семерых в сборную области. Никто сюда, конечно, не ехал в роли мальчика для биться, не тот возраст. Муха все же проиграл. Сосредоточиться на игре ему не давала его живая натура. Я сыграл с победителем и очень быстро поставил тому мат, и он, похоже, обиделся, так как уходил и угрюмо сказал, что будет и на их улице праздник. Я только сейчас и разглядел, что он был хмурый бровями, и считал, что победа – это его второе имя. И никак по-другому. Шахматы надоели, и Муха принялся рассказывать анекдоты. Он рассказывал и сам от них веселился, но чудилось мне, что это веселье было с ноткой напряжения и ожидания завтрашней встречи за канатами.