Недостойная

Я часто думала о маме и о том, как тяжело ей приходится, и это придавало мне решимости. Об остальном я старалась не думать, хотя и с переменным успехом. Я почти не вспоминала восхищение в глазах Симеона и то, как он попросил меня надеть тилиль покойной королевы. Я запретила себе думать о том, как одаренные горожане приветствовали меня во время процессии. С особой тщательностью я не думала о Бене, о том, как он смотрел на меня и боялся прикоснуться, и как целовал меня взахлеб в ту единственную ночь, когда я не успела сыграть свою роль. Вместо этого я заставляла себя вспоминать презрительные гримасы Дивных и руки Онора на моих бедрах. Это остужало мои сентиментальные мысли.

Вот так я и продвигалась по сырому, мрачному лесу, потихоньку сходя с ума от своих фантазий, пока меня не остановило весьма странное ощущение. Внезапно я с полной ясностью осознала, что мне совершенно незачем ехать в Высшее королевство. Во-первых, меня туда не пустят, во-вторых, опал мне там не заработать. Неужели я всерьез надеялась, что смогу оказаться полезной высшим богам? Какая наглость! Все это началось очень неожиданно и накатило на меня с такой силой, что я резко остановила лошадь и сползла на землю. Мне хотелось домой, только домой и никуда больше. Какая разница, что меня там ждет. Главное — уехать из этого леса, с его могильной сыростью и оглушающей тишиной. Главное — спастись от этой ноющей тоски, которая внезапно заполнила меня, угрожая вылиться наружу слезами. Лошадка почувствовала мое смятение и сочувственно выдохнула мне в волосы.

— Я больше не могу, моя хорошая, — всхлипывая, призналась я. Уж она-то меня не осудит! — Мы поедем домой.

Я погладила ее теплый бок и замерла, напряженно разглядывая мою руку. В дневном свете я только сейчас заметила желтоватый ореол акротонта. А вот это уже интересно. Вскочив обратно на лошадь, я развернула ее и понеслась по только что пройденному тракту. Через несколько минут акротонт погас, тоска отпустила, а с ней прошло и острое желание вернуться домой. Надо же, все-таки акротонт — полезная вещь!

Потерев виски, я сделала глубокий вдох, снова развернула лошадь, и мы понеслись к Высшему королевству.

— Беги вперед, моя девочка, даже если я буду корчиться в муках на твоей спине.

И она побежала. Тоска, безнадежность и страх вернулись, потом усилились и стали невыносимыми. Я вцепилась в гриву моей терпеливой лошадки и изо всех сил прикусила губу. Не сдамся!

Как удачно, что Симеон Дивный однажды упомянул, что на подходе к Высшему королевству расположен волшебный лес, который сам решает, кого можно пропустить к богам. Иначе я никогда не догадалась бы, откуда взялась магия, которая распалила мой акротонт. Полагаю, что этот лес был создан самими богами, чтобы отпугивать непрошенных гостей.

Я сжала зубы и пригнулась к хребту лошадки. "Давай, моя хорошая, беги вперед, пока я не передумала!" О, как же мне хотелось повернуть обратно, сдаться, вернуться домой и никогда больше не входить в этот треклятый лес! К счастью, на лошадь магия леса не действовала, поэтому она весело бежала вперед, в то время, как я стенала у нее на спине.

Через несколько часов нам пришлось остановиться, так как лошадка устала, да и у меня нестерпимо ныли мышцы. В сгущающейся тьме я была похожа на огромного растрепанного светлячка, но никакого другого волшебства я не заметила, поэтому не особенно волновалась. Я в который раз поблагодарила мой акротонт: если бы не он, то я и не догадалась бы о том, что здесь творится. Интересно, что еще ждет меня в этом лесу? Жаль, что я не выпытала побольше информации у Симеона или Андеса.

Охотиться я на всякий случай не стала: все-таки волшебный лес, а вдруг и зверушки тут волшебные? Поэтому, напоив лошадь, я решила перекусить остатками завтрака.

Первое, что я увидела, когда открыла мою походную сумку — это тилиль. Да-да, тот самый, сине-зеленый, воздушный, который я под зорким наблюдением моего Дивного бывшего мужа вернула в гардероб его покойной матери. Пропуская мягкую материю сквозь пальцы, я задумалась. Симеон предупреждал, что платье может признать меня хозяйкой, так что я надеялась, что в краже они меня не обвинят.

— Ну и что мне теперь с тобой делать? — задала я риторический вопрос. Трясясь от холода, я сбросила одежду и надела на себя тилиль. Стоя посреди леса в походных ботинках, облегающих брюках и струящемся платье, я выглядела нелепо.

Тилиль ощущался на мне по-другому, легче и мягче, чем в прошлый раз. И еще: он был теплым. Он приятно согревал мою кожу, и мне показалось, что в лесу посветлело. Неприятные ощущения притупились, и впервые за этот день я смогла расслабиться.

— Смотри-ка, какой ты полезный! Я полагаю, что ты меня принял в качестве хозяйки, и я тебе за это благодарна, но все-таки зря ты это сделал. Если ты волшебный, то должен знать, что я недостойная. Дивные принцы скоро найдут себе жен среди одаренных, и у тебя будет хозяйка получше!