Нефть!

Никогда нельзя было сказать заранее, каким образом возбуждение, связанное с мыслью о предстоящей войне, отразится на том или другом человеке. Так, вы, конечно, никогда не могли бы представить себе, чтобы в душе достойной всякого уважения пожилой леди, которой было далеко уже за семьдесят и которая спокойно проживала на ранчо, погруженная в свои занятия живописью, могла внезапно вспыхнуть горячая симпатия к гуннам. А между тем такие именно чувства волновали душу старой миссис Росс, бабушки Банни, заявлявшей, что она не видит в войне никакого смысла, что германцы ничем не хуже всех других народов, заинтересованных в этом деле, что все нации были залиты кровью и что все рассказы о германских жестокостях и их шпионах выдумывались только для того, чтобы возбуждать в сердцах американцев чувства несправедливой злобы и ненависти. Что же касается лично ее, бабушки Банни, то она никого не намеревалась ненавидеть, как бы ни пылали злобой тетя Эмма и Берти, и в доказательство того, как мало она считалась с мнением других, она написала картину, изображавшую нескольких германцев в старых национальных костюмах, с большими расписными кружками пива в руках. Она просила повесить эту картину в столовой, и тетка Эмма и Берти страшно волновались, стараясь убедить мистера Росса этого не делать.

Все это входило в курс образования Банни. Он слушал и поучался. От своего спокойного, уравновешенного отца он учился снисходительно улыбаться на все слабости, свойственные человеческой природе, и стараться приобретать все большее и большее количество долларов. Заниматься разговорами и произносить зажигательные речи – хорошо, но в конце концов решают дело, выигрывают войну не речами, но пулями и ядрами. А для того, чтобы доставлять эти последние на поля сражения, необходимо обладать хорошо налаженным транспортом. Та нефть, которую мистер Росс добывал из недр земли, толкала на фронт грузовики с военными запасами для армии, двигала и громадными судами с военным грузом, и легкими истребителями, которые их охраняли во время пути; она смазывала все части машин на заводах, и с каждым днем в ней нуждались все больше и больше. Как только забастовка нефтяных рабочих была ликвидирована, мистер Росс принялся заключать контракты с правительством на бурение в Парадизе целой дюжины новых скважин, и единственное, что его заботило, – это то, что он не мог заключить еще втрое больше контрактов и пробуравить втрое большее количество скважин. Но те типы, которые контролировали банки, позволяли ему иметь столько денег, сколько ему хотелось, только при условии, что они тоже будут участвовать в получаемой им прибыли. Это была своего рода тоже война, для которой не нужно было никуда уезжать и которая не требовала никаких зажигательных речей президента.

Все это мистер Росс объяснил Банни с целью обуздать излишний идеализм в душе своего будущего наследника, будущего делового человека.

IV

Волна событий докатилась и до Парадиза. Там в это время все рабочие были опять на своих местах, получали по лишнему доллару в день, и эту прибавку им обещали еще увеличить. А в такое горячее время хорошие рабочие, искусные в деле бурения, ценились на вес золота. Появились и там военные агитаторы, и к их речам все жадно прислушивались. Нефтяные рабочие были большими патриотами и все как один человек готовы были записаться в набор. Но они не могли бросить то дело, к которому были приставлены, так как ничего не могло быть в данный момент важнее нефти, и их служба родине заключалась в том, чтобы следить за правильным притоком этой последней, оберегать ее от пожаров, не допускать, чтобы в скважины попадали какие-нибудь посторонние предметы, вообще зорко охранять их от всех тех проявлений вандализма, на какие только были способны германские агенты.

Пол был по-прежнему главным надсмотрщиком над плотничьими работами, требующимися для сооружений и построек мистера Росса. Но в первый же призыв он вытянул жребий, и хотя мистер Росс и предлагал ему устроить так, чтобы его оставили в Парадизе (а устроить это было ему нетрудно, так как председателем комиссии был мистер Коффи – тот самый, который когда-то взял у мистера Росса деньги за быстрое исправление тех дорог, по которым подвозили материалы для его новых вышек), но Пол наотрез отказался, говоря, что в Парадизе было немало семейных людей, понимающих в постройках не меньше его, – он же обязательно решил отправиться на фронт.