Неграмотная, которая спасла короля и королевство в придачу

Вдруг раздался треск – это восьмисоткилограммовая бомба на колесах проломила забор, въехала на бывшее овечье пастбище супругов Блумгрен и остановилась перед самым костром.

– Боже, что это? – воскликнула фру Блумгрен.

– Забор! – воскликнул господин Блумгрен.

Затем оба умолкли и уставились на группу из четырех человек, следовавшую за тележкой и ящиком.

– Добрый день, – сказала Номбеко. – Вы не могли бы залить костер, так, чтобы он полностью погас? И не откладывая, если можно.

Харри Блумгрен не ответил. И не шевельнулся.

– Не откладывая, если можно, – повторила Номбеко. – В смысле – немедленно!

Наконец Харри Блумгрен отверз уста.

– Вода денег стоит, – сообщил он.

И тут раздался грохот.

От первого взрыва у Номбеко, Селестины, Хольгера и Хольгера случилась остановка сердца вроде той, что около часа назад оборвала жизнь гончара. Но в отличие от него все четверо пришли в себя, поняв, что на воздух взлетело одно из колес тележки, а не весь регион.

За первым колесом последовало второе, третье и четвертое. Харри Блумгрен по-прежнему отказывался залить водой ящик и рюкзак. Прежде он хотел узнать, кто возместит ему поломку забора. И расходы на воду.

– Боюсь, вы не вполне понимаете серьезность ситуации, в которой мы оказались, – сказала Номбеко. – В этом ящике находится… находятся горючие материалы. Если жар окажется слишком сильным, дело кончится плохо. Чудовищно плохо. Уж поверьте!

На рюкзак она уже махнула рукой. 19,6 миллиона, считай, пропали.

– С какой стати мне верить абсолютно незнакомому человеку и ее сообщникам? Лучше отвечайте, кто мне заплатит за забор!

Номбеко поняла, что с таким собеседником ей не совладать. И призвала на подмогу Селестину.

Юная злюка охотно включилась в беседу. И без лишних проволочек гаркнула:

– А ну гаси огонь, а то убью!

Поняв по ее глазам, что она так и сделает, Харри Блумгрен тотчас выполнил приказ.

– Молодец, Селестина, – похвалила Номбеко.

– Моя девушка, – с гордостью заявил Хольгер-1.

Хольгер-2 промолчал, но отметил про себя: когда юная злюка делает что-то полезное для всей четверки, это всякий раз происходит в форме угрозы убийством.

Тележка прогорела наполовину, ящик обуглился по краям, от рюкзака не осталось и следа. Но огонь был потушен. Мир уцелел в своем прежнем виде. Харри Блумгрен приободрился:

– Ну что, обсудим наконец вопрос о возмещении убытков?

Лишь Номбеко и Хольгер-2 понимали: это предлагает человек, который только что спалил 19,6 миллиона крон, пожалев воды. Из собственного колодца.

– Вопрос в том, кто кому и что должен возместить, – пробормотала Номбеко.

Еще с утра ей и ее Хольгеру будущее виделось вполне определенным. Несколько часов спустя само их существование оказалось под угрозой. Причем два раза подряд. А сейчас ситуация зависла примерно посередине между тем и другим. Впрочем, считать жизнь сахаром, по мнению Номбеко, было бы в принципе натяжкой.

• • •

Харри и Маргарета Блумгрен не собирались отпускать непрошеных гостей, пока те не расплатятся за причиненные разрушения. Но дело шло к вечеру, и Харри прислушался к их доводам: дескать, наличных у них нет, было, правда, немножко в рюкзаке, который только что сгорел, но теперь уж ничего не поделаешь, придется ждать до завтра, когда откроются банки. После чего они хотели бы починить свою тележку и уехать вместе с ящиком.

– Кстати о ящике, – сказал Харри Блумгрен. – Что в нем?

– Не твое собачье дело, старый мудак, – отрезала юная злюка.

– Мои личные вещи, – пояснила Номбеко.

Общими усилиями компания перетащила обугленный ящик с того, что осталось от тележки, на автоприцеп Харри и Маргареты. Затем Номбеко удалось ценой долгой торговли и при некотором содействии Селестины добиться, чтобы прицеп занял место в гараже взамен автомобиля Харри. В противном случае ящик будет виден с дороги, и одна мысль об этом лишила бы Номбеко сна.

В Экбакке имелся гостевой дом, который чета Блумгрен сдавала немецким туристам, пока не угодила в черный список фирмы-посредника за попытку взимать с постояльцев дополнительную плату практически за все, включая туалет, где супруги установили автомат-монетоприемник.

С тех пор дом заодно с платным туалетом (десять крон за визит) пустовал. Зато было где разместить незваных гостей.

Хольгеру-1 и Селестине досталась гостиная, а второй номер с Номбеко заняли спальню. Маргарета Блумгрен не без удовольствия продемонстрировала им устройство платного туалета, добавив, что не потерпит, если кому-нибудь из них вздумается облегчиться в саду.

– По десять крон не разменяете? – спросил Хольгер-1, которому страшно хотелось писать, и протянул фру Блумгрен купюру в сто крон.

– Слабо стребовать комиссию за размен? – подначила юная злюка.

Стребовать комиссию Маргарете Блумгрен оказалось слабо, и купюра так и осталась неразменянной. Так что номер первый дождался темноты и справил нужду в кустах сирени. Да только его все равно засекли, поскольку супруги Блумгрен в этот момент сидели у себя на кухне, погасив свет и вооружившись биноклями.