Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Руководители РАПП оказались в смешном положении перед лицом всей советской литературы и перед жизнью. В то время как они вынуждены были признать банкротство своей организации в осуществлении лозунга «О показе героев труда», наша литература, в том числе и пролетарская, начала художественное познание современника. «Соть» (1930 г.) и «Скутаревский» (1932 г.) Л. Леонова, «Гидроцентраль» (1931 г.) М. Шагинян, «Время, вперед!» (1932 г.) В. Катаева, «Кара-Бугаз» (1932 г.) К. Паустовского, «Поднятая целина» (1932 г.) М. Шолохова, «Бруски» Ф. Панферова, «Станица» (1930 г.) и «Разбег» (1931 г.) В. Ставского, «Энергия» (1932 г.) Ф. Гладкова, «Как закалялась сталь» (1932 г.) Н. Островского – все это были значительные произведения, в которых с разной степенью художественности, но уже глубоко шло познание характера современника – строителя социализма. Рапповцы не видели этого всеобщего подъема нашей литературы, ее штурма современной темы. Они вырывали из этого бурного и единого потока отдельные произведения пролетарских писателей, вроде «Ведущей оси» В. Ильенкова, и замыкались в бесполезных спорах о нем. Отсюда проистекала их паника перед развивающейся жизнью, а это, в свою очередь, бросало их еще в большие крайности при оценках литературного процесса.

ГЛАВА 4

Последний год в жизни РАПП был периодом непрекращающихся ссор и драк, неразумных и вредных для дела литературы.

Рапповцы поссорились с «Комсомольской правдой», а затем и с ЦК комсомола.

Комсомол, как помощник партии, к этому времени превратился в большую общественную силу.

Молодежи, которая первой шла по призыву партии на самые трудные участки строительства, на овладение наукой и культурой, литература была близким кровным делом. Ее волновали судьбы литературы. «Комсомольская правда», выражая мнение широких комсомольских масс, начала критику деятельности РАПП. Где-то и в чем-то она была не права (напрасно, к примеру, А. Фадеева в своей передовой статье отнесла к представителям «мелкобуржуазного субъективизма»). Однако орган комсомола был прав в главном – в критике плохой работы РАПП, в зазнайстве ее руководителей, в забвении интересов и запросов молодежи.

Рапповцы ополчились на «Комсомольскую правду». Обходя главное, они придирались к мелким ошибкам, допущенным редакцией, называя это «пошлостью и чепухой». Они посчитали себя вправе вмешиваться в организационные дела ЦК комсомола. Так, на заседании комфракции секретариата РАПП от 5 октября 1931 года был вынесен вопрос: «О заметке в «Комсомольской правде» по поводу выступления т. Авербаха 30 сентября 1931 года в театре Вахтангова», по которому принято следующее решение:

«Считать необходимым проверить сообщенный товарищем Колосовым факт о назначении т. Овалова завлитотделом «Комсомольской правды»; считать необходимым на этом заседании со всей необходимой ясностью поставить вопрос о линии «Комсомольской правды»[555].

Со всей необходимой ясностью поставил вопрос о линии РАПП генеральный секретарь комсомола Александр Косарев в своей речи на пленуме ЦК ВЛКСМ в октябре 1931 года: «РАПП думает, – сказал он, – что, кроме него, никто ни черта не понимает в литературе. Поэтому всякую критику РАПП считает излишней»[556]. Отвергая обвинение рапповцев в том, что комсомол затеял драку против правильной линии РАПП, А. Косырев заявил: «Мы говорим о другой драке, в природе которой лежат чванство, кичливость, обывательщина, мещанство… Очень часто некоторые товарищи из РАПП объявляют непогрешимой какую-то свою собственную линию и забывают о том, что прежде всего для них обязательна партийная линия. Поэтому и бывает у них порой так, что «из большевиков они стремятся сделать рапповцев», в то время когда надо из «рапповцев воспитывать большевиков»[557]. Речь Косарева была встречена рапповцами в штыки.

Потребовалось вмешательство партийных органов. Было решено созвать экстренный пленум правления РАПП. Он проходил со 2 по 6 декабря 1931 года. Главный редактор «Комсомольской правды» А. Троицкий в своей речи подверг основательной критике всю деятельность РАПП. «Смысл происходящей дискуссии заключается прежде всего в том, что старые формы, методы, приемы работы РАПП, слишком тесно связанные с пережитками кружковщины, вступили в резкое противоречие с новыми требованиями соцстроительства, с новыми задачами, поставленными перед литературным пролетарским движением нашей партией»[558]. Поэтому рапповцы просмотрели и отвергли столь важное и радостное для литературы явление – кровную заинтересованность многомиллионного комсомола в ее судьбе.