Неизвестная война

– А что, часы штука полезная, – кивнул комиссар. – Вон, бате на работе казённый «Брегет» выдали, так ему сносу нет.

Работникам железной дороги выдавали часы? Не знал. Ладно бы еще машинистам, а обходчикам-то зачем?

Мы уже собирались ложиться спать, как вдруг во входную дверь кто-то требовательно застучал. Виктор, на всякий случай прихватив оружие, пошёл выяснять, что случилось. Вернувшись, сообщил:

– Вестовой от комбрига. Просит немедленно явиться. Ещё просил, по возможности, взять с собой товарища Аксёнова. Так что давай собираться.

Если комиссар показывался на квартире редко, то командир бригады, похоже, вообще дневал и ночевал в штабе.

Мы с Виктором зашли в кабинет, на двери которого ещё сохранилась старорежимная табличка «Директоръ школы».

Командир бригады, невысокий крепыш с залысинами, был не один. В кабинете сидел старик городского вида – в пальто и в кепке, хотя остальной люд здесь ходил в картузах и в поддёвках.

– Василий Филиппович, – представил Терентьев старика, а тот даже не шелохнулся, продолжая смотреть в одну точку. – Беда у него.

Что за беда случилась у старика? Возможно, свели лошадь, но, скорее всего, обидели кого-то из семьи, и он пришёл жаловаться.

– Внучку у него изнасиловали, – сообщил комбриг. – Шестнадцать лет девчонке, пошла вечером бельё на ручей полоскать, а тут… Так что, товарищ Спешилов, тебе придётся это дело брать на себя. Владимир Иванович, – обратился он уже ко мне, – поможете расследовать? Василий Филиппович, обещаю – как только негодяев найдём, накажем. Если что – я их собственноручно расстреляю.

Терентьев сказал это буднично, но я понял – расстреляет. Вроде, у комбрига дочка растёт, и возраст примерно такой же.

Изнасилование, конечно, дело скверное. Но почему о том должна болеть голова у комиссара бригады? Поручи это дело кому-нибудь рангом пониже, и все дела.

Но Виктор, похоже, так не считал. Вон, даже нижняя губа у парня затряслась, занервничал. С другой стороны, если бойцы Рабоче-Крестьянской Красной Армии совершают подобные преступления, значит, слабая у них морально-политическая подготовка. А кто за неё отвечает? Правильно, комиссар. А перекладывать ношу с одних плеч на другие – не в натуре комиссара бригады. Но два дознавателя на такое дело – многовато.

– Понял, товарищ комбриг, – поднялся я с места. – Разрешите выполнять? Думаю, у комиссара другие дела найдутся.

– Володя… то есть, товарищ Аксёнов, если какая помощь нужна – только скажи, – пообещал комиссар. – Надо будет, всю бригаду… – слегка запнулся Виктор, потом уточнил, – на уши всю бригаду поставим.

Вишь ты, на уши он бригаду поставит. А я на нехорошее подумал.

– Ну что, пойдёмте, Василий Филиппович, – тронул я старика за руку.

– Куда пойдём? – вскинулся старик. – А насильников кто расстреливать будет? Я же вам всё рассказал – пошла девка бельё стирать, а тут ваши. Хотела на себя руки наложить, хорошо бабка увидела, из петли вынула.

– Так нам их ещё отыскать надо, – сказал я. – Вы нам их сможете показать?

Василий Филиппович пожал плечами.

– Да где там. Я же их сам не видел.

– Значит, придётся мне с вашей дочкой поговорить.

– С внучкой, – поправил меня старик. – Сына моего дочка, отец у неё офицером был, на фронте погиб в пятнадцатом, а мать в восемнадцатом от «испанки» умерла.

Точно, комбриг же сказал, с внучкой. Ну да невелика разница.

Мы пошли со стариком, а по дороге я попросил его показать, где всё случилось.

– И к чему это? – удивился Василий Филиппович.

Я сам не знал, что там увижу, да ещё ночью, но веско сказал:

– Надо так.

Старик пожал плечами – мол, надо так надо, и повёл меня к небольшому ручью, где была запруда, а на берегу оборудованы мостки, с которых и стирали бельё.

– Вот ведь, и бельё тут лежит, и ушат, – в сердцах сказал старик, принявшись собирать белевшее в темноте бельё.

– Так девочка бельё постирать не успела? – поинтересовался я.

– А я почём знаю? – буркнул Василий Филиппович.

Подержав в руках какую-то нижнюю юбку, понюхал её и сообщил:

– Не успела. Бельё от росы намокло, и всё.

– Вы кем до революции были? – поинтересовался я. – Не лесничим, часом?

– Нет, землемером, – отозвался старик. – И сын по моим стопам пошёл. Только я самоучкой был, а он училище в Пскове закончил. На службу определён был четырнадцатым классом, и до титулярного советника дошёл. И на войну вольноопределяющимся ушёл, вроде как вы.

Я даже не стал спрашивать, откуда он знает. Пинега – город маленький, мои квартирные хозяева давно рассказали, кто на постое стоит.

Ещё разочек прошёлся вдоль ручья, заглянул за раскидистое дерево. Даже в темноте видно примятую траву, а ещё воняет прокисшей махоркой. Значит, мерзавцы сидели и ждали. Не знаю, что мне это даст, но посмотрим.

– Ну что, Шерлок Холмс, нашёл что-нибудь? – насмешливо спросил старик.

– Собачку бы мне, – вздохнул я.

– Да где её взять-то? Как война началась, всех охотников на фронт взяли, а собачку обучать надо. Может, у кого-то и есть, но где же искать?

Что да, то да. Да и была бы собачка, не факт, что взяла бы след. Махорка – штука убойная для собачьего нюха.