Неизвестный Пушкин. Записки 1825-1845 гг.

Ее Величество послала меня в Смольный, с поручением к Екатерине Ивановне[160]. Какая она умная, сколько оригинального, здравого смысла! Саша заставила тетку рассказывать истории, которых и я наслушалась. Император Павел питал к ней чувство рыцарского поклонения. Она была всегда некрасива и хотя не горбата, но неуклюжа; она говорила об Императоре Павле: «Взрывы злобы у Государя были кратки, болезненны и ужасны. Когда ему не поддавались, он успокаивался. Я приняла, моя милая, такую систему: я смотрела на него сверху вниз, прямо в глаза; тогда он извинялся».

Так как она очень мала ростом, то мне непонятно, как она могла смотреть на него сверху! Она рассказывала мне про кн. Ливен[161], которую все так оплакивали. В ней было много прямоты и здравого смысла. Император Павел боялся ее. Я спросила Великого Князя Михаила Павловича, которая из этих дам самая старая.

Он ответил:

– Всем им по сто веков. Они были уж немолодые, когда бабушка вступила на престол.

Он рассказывал мне, что Потемкин так любил m-me Z., что одной гувернантке, находящейся под ее покровительством, дал чин и оклад полковника – в виде пенсии, чтобы доставить удовольствие m-me Z. Милый XVIII век! Тогда не очень-то стеснялись с государственной казной.

* * *

Костюмированный бал при дворе, великолепный, ослепительный! Я была одета жрицей солнца. Государыня приказала мне одеваться у нее и дала мне надеть превосходные бриллианты. Я ужасно боялась, чтобы не потерять их, и м-с Эллис[162] велела при себе пришить их на мне.

Я явилась в залу в колеснице; ее везли негры и перуанцы. Суворов был одет перуанским воином и был очень красив в латах и шлеме с огненными перьями. Анатолий Демидов был ужасен в костюме инки, весь покрытый перьями и буквально унизанный бриллиантами.

Великий Князь сказал мне:

– Донья Соль! Полюбуйтесь на Демидова: он как небо под экватором, – такой же черный и сияющий.

– Это вовсе не украшает его, – ответила я. – Лучше полюбуйтесь на нашу Сильфиду[163], какой цвет лица!

– Как сияние, – сказал Великий Князь, – но только северное сияние.

* * *

Я говорила с Пушкиным про бал; он рассказывает интересные вещи даже по поводу пустяков. Перуанский воин напомнил ему великого деда Суворова и его столкновения с Павлом I, которому он однажды сказал: «Нашла коса на камень» – и повернулся спиной.

Потом Искра говорил о Нельсоне и о его слабости, леди Гамильтон, о его переписке с Суворовым, о походе в Италию, о королеве Каролине, об Актоне, Трафальгаре, о переходе через Альпы.

Потом он говорил мне про Павла I: «Он был романичен и романтичен, одевался как мальтийский рыцарь и по-рыцарски скромно держал себя с женщинами. Он десяти лет был уже влюблен в одну из фрейлин своей матери, и для того, чтобы ей понравиться, завивал себе три букли, а когда дулся на нее, то только две. У него не было икр, и это его печалило. Когда его пассия вышла замуж, он объявил графу Панину, что больше никого не полюбит. Панин сказал ему: „Ваше Высочество, у вас слишком нежное сердце“. Его качества обещали очень много, так как в нем была и прямота, и благородство, и доброе сердце, он был не очень рассудителен, но правдив и справедлив, когда бывал спокоен. Окружающие должны были понять его состояние и останавливать его фантазии, так как жестокие сцены по поводу всяких пустяков были болезненными симптомами».

Кошет нам рассказывала, что м-с Кеннеди[164] запиралась с Императрицей и даже спала у нее в комнате, так как Император Павел, когда ему не спалось, приходил и неожиданно будил ее, а это вызывало у Государыни сердцебиение. Иногда он заставлял ее ночью слушать чтение; он декламировал монологи из Вольтера и Расина; бедная Государыня засыпала – он сердился. Они имели пребывание в новом дворце (Михайловском замке). Апартаменты Императрицы были на одном конце, Государя на другом. М-с Кеннеди решила наконец не отпирать дверь, и, когда Государь стучался, она отвечала: «Мы спим». – «Вы, значит, спящая красавица!» – кричал ей Павел. Он шел будить m-me Н. и кричал ей: «Во дворце пожар!» – или: «Украли бриллианты!» Обманутая таким образом несколько раз, и m-me Н. перестала отворять ему. Тогда он начинал разговаривать с часовыми, и было слышно, как он ходил по коридору. Он ужасно страдал от бессонниц. Иногда Императрица вставала и всю ночь ходила с ним, пока он не успокаивался; она сама ухаживала за ним. Пробовали давать ему наркотики, но они не действовали на него, а только вызывали страшные мигрени.

* * *

Суворов рассказывал мне интересные анекдоты про своего знаменитого деда.

После ссоры с Императором Павлом он уехал в деревню. В один прекрасный день Павел послал за ним фельдъегеря, прося его вернуться. Он написал Суворову убедительное письмо. Императрица присоединилась также к настояниям Государя. Это склонило Суворова. Он ответил, что исполнит желание Их Величеств, и пустился в путь.