Некоронованный

Горы ему не нравились. Островерхие и высокие, как Ангмар. Уже этим плохи.

Горы должны быть мягкими, пологими, лесистыми – словно поднимаешься с ладони на локоть, плечо и грудь великана, подъем плавный и почти незаметный, если дороги не знать… а не эти расколотые скалы, от крутизны которых кружится голова.

Горы должны быть… родными. Но именно в родные горы им нельзя возвращаться.

И тем и плохи Эред Луин. Отвратительные, жуткие горы. Они – чей-то дом.

А нам в наши – никогда не вернуться.

Прятаться по чужим пещерам, как трусливым беглецам.

Почему он решил, что Моргул струсил там, в Отравной? Не принял поединка? Так ты сам вообще на него не вышел, ты и вовсе не обнажил меча за всю битву.

Нет, когда полководец ведет себя не как красавец-воин на гондорском блисталище, он не трус. У него просто взгляд чуть дальше и цели чуть выше личной славы.

Что бы ты сделал на месте Моргула? Отомстил бы. Но если об Артедайне больше не будет и слова…

Аранарт ужаснулся тому, что осознал только что. Рука непроизвольно натянула поводья, конь вскинул голову, заржал.

Всадники остановились, не понимая, что произошло.

– Ты что, князь? – спросил Рилтин.

– Н-ничего. В-воздух здесь… непривычный. Голова закружилась.

Гондорец косо посмотрел на него и сделал вид, что поверил.

Поехали дальше.

Всё гондорское войско знает. Всему гондорскому войску известно, что сын Арведуи жив.

Огромного усилия стоит сейчас скрыть от Рилтина ту ненависть, что бушует в сердце.

К-король им понадобился! Тридцать лет назад Эарнил был для них хорош, а теперь…

…это значит, отец погиб напрасно. Отец погиб, закрывая тебя, братья погибли, Моргул был уверен, что род Исилдура истреблен, а эти з-заговорщики не нашли ничего лучше, как разболтать всему войску, кто именно выиграл битву в Отравной!

Когда Моргул узнает? Когда воины разболтают по всему Гондору о битве на севере? уж найдутся купцы, которые развезут новости…

– Мы приехали, – сказал фалмари.

Ах да, гномы.

Твоему народу грозит уничтожение, отец и мама погибли напрасно, а ты должен говорить вежливые слова из-за козлов.

Голова кружится.

Думал, что соврал, а оказалось – правда. Действительно, что ли, воздух здесь особенный?

На счастье всех, Аранарт заранее, еще в Мифлонде продумал, что скажет гномам. И сейчас говорил… медленнее, чем обычно; на взгляд Хэлгона – словно его только что разбудили, и он пытается действовать привычно, только вот сознание еще спит. Но степенным бородатым послам явно нравилась эта неспешность, она в их глазах явно искупала непростительную молодость князя Артедайна.

Горы глядят с сумрачной насмешкой. Что, жив пока, мошка? И другие твои мошки живы? Копошитесь, суетитесь, вам кажутся таким важным ваш рой и таким громким ваш писк? Ну летайте, пока зима по вас не пришла.

Да что же это, в самом деле! Нет безвыходных ситуаций, есть безвольные люди! Войско заговорило – значит, найдется способ заставить его замолчать. Или заговорить о другом. Или…

И вообще, мы сюда приехали охотиться. И развеяться.

И все здешние козлы теперь наша добыча. Законная.

А то с этими хитроумными планами забудешь, в какой руке лук держать.

…последний раз вот так, просто поохотиться ездил лет семь назад с братьями, Алдамир тогда как раз…

Не думать. Отец, мама, братья, всё, что было до войны, – это сон. Это только сон.

А явь то, что если он промажет по козлу, то опозорится перед гондорцами. И Рилтин, конечно, сделает вид, что не заметил, что смотрел в сторону. Знаем мы их гондорскую вежливость. Вроде и по-доброму, а больнее насмешки в лицо.

Всё сгинуло, ничего не осталось? Неправда. Есть главное. Единственно важное сейчас.

Есть руки, лук, остриё стрелы и во-о-он тот, на утесе…

Оглушительное осеннее солнце, холодный воздух (куда морознее, чем в это время в наших горах, даром что они севернее) и азарт охоты день за днем делали свое дело. Лицо ожило, стал улыбаться… ну, не то чтобы прямо улыбаться, но глаза засветились. Как они говорят, «на человека стал похож». Вот именно. А не на каменную статую.

– Ты хорошо придумал с охотой, – сказал Аранарт как-то.

– Придумал? – усмехнулся нолдор. – Это придумал совсем не я и отнюдь не сейчас. Древнее проверенное средство. Четыре века им спасались. Правда, козлов у нас не было.

Он замолчал, давая понять дунадану, о каких четырех веках и о каких охотах он говорит.